Сама Малерта Ранев оказалась настоящей красавицей, словно красота с годами становилась лишь выразительнее. Гордая посадка головы, прямая спина, степенный шаг. Настоящая леди, что знает себе цену.

Я ждал момента, когда смогу пригласить ее на разговор в кабинет, где смог бы не думать об окружающих.

Мое нетерпение приметил Ириден, спросив прямо, с чего бы я такой напряженный сегодня.

— Все сложно. Узнал я сегодня, что твоя мама когда-то давно помогла отцу, хочу отблагодарить ее. Если не деньгами и землями, то хотя бы словами, — я неопределенно повел плечами и в очередной раз снисходительно улыбнулся.

На нас смотрели многие из присутствующих, давать тему для разговоров не хотелось.

— Мама на тебя разозлилась, — я удивленно переспросил, чем уже успел насолить герцогине. — А кто ей платье прислал, вынуждая приехать?

— Какое платье…? — я был удивлен, и не сразу припомнил слова брата о недовольстве герцогини, которая обязательно приедет. — Не я это все учудил, а брат. Поставил цель ему вытащить несговорчивую затворницу, а как он этого добьется, уже и не интересовался. Тогда было важно ее присутствие.

— Ничему ты не учишься, — покачал головой Ириден. — Ваше величество, как же вы можете постоянно плясать на садовом инвентаре?

— Опять нарываешься на репрессии? — усмехнулся я, не злясь на брата.

Он ведь прав, и не обидели меня эти слова. Скорее, приободрили.

— Как извиниться перед ней? Чем можно заслужить ее одобрение?

— Одобрение? — удивился Ириден. — Даже не знаю. Признай свою ошибку, объясни, что не знал, как иначе заставить приехать. Мама любит откровенность. Она, может, и леди из высшего света, но работа целителем наложила отпечаток. Гордая, смелая, богатая и простая в общении. Вот такая у нас мама.

— Повезло.

Поблагодарив друга, я улучил момент и улизнул в кабинет, куда и привели Малерту Ранев. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать. И сам не ожидал, что буду так сильно нервничать. Казалось бы, за годы аудиенций я просто обязан привыкнуть к общению со знатными личностями, но нет. Сегодняшняя встреча была определенно другой, куда более значимой для меня.

— Проходите, леди Ранев, присаживайтесь, — лишь смог я указать на диван, заставляя себя стоять неподвижно. — Если желаете, я прикажу подать легкие закуски и вино. Ну, или сок с настоями, — под удивленным и скептическим взглядом поправился я.

— Что же, если это вас устроит, то можно и сок с настоем. Успокоительный.

Малерта Ранев явно подшучивала надо мной, но я не стал заострять на подобном внимание. Не для ссоры я ее сюда вызвал.

Красивой походкой она подошла к дивану и устроилась на нем. Я же опомнился и вышел, чтобы отдать указания стражам. Они привыкли организовывать мне перекусы во время долгих заседаний в кабинете. Приблизительно знают, чему я буду рад, а что останется нетронутым.

Вернувшись в кабинет, я устроился напротив герцогини и внимательно на нее посмотрел. Ни капли страха, неуверенности или жеманства. Словно передо мной был мой советник, а не леди, что годами не посещала подобные сборища.

— Прежде всего, я хотел перед Вами извиниться. Ситуация с платьем приключилась неприятная, но я должен был заставить вас приехать. Для статуса ваших же детей старался.

— Если вы думаете, что я так уж сильно нужна сыну и дочери, то сильно заблуждаетесь. Они привыкли к моей холодности за годы, что я заменяла им и отца, и мать. Можно сказать, я сознательно от них отдалялась, желая воспитать самостоятельных и независимых людей. Если им что-то действительно нужно, они сами приезжают ко мне. Так уж заведено в нашей семье.

— Вы, и правда, сложны в понимании. Сильная и независимая от мнения окружающих. Я рад наконец с вами познакомиться лично.

В дверь постучали слуги, принесшие полные подносы разных закусок и напитков, и на какое-то время я замолчал. Отклонился от стола, позволяя расставить блюда и разлить по бокалам напитки.

Что еще ей сказать? Зачем я вообще это затеял? К чему мне мама сейчас? Тысяча вопросов одолевали меня, и я даже был готов отступить, но все же желал узнать правду.

— Почему? Ответьте только на это вопрос, — решительно спросил я, не собираясь больше тянуть время. — Почему вы оставили нас с братом? Неужели вам было безразлично, выживем мы с ним без подпитки или свихнемся, не получив донора?

— Вы знаете, — прошептал она и закусила нижнюю губу.

— Да. Теперь знаю. Выслушал историю отца и принял его точку зрения на все, произошедшее тогда. Узнал позицию брата и его мнение о вас. Теперь хочу понять вас саму, герцогиня. Сделать выводы, соотнося с тем, что вижу и услышал от них.

— Это будет нелегко, так как я сама все еще не понимаю себя. Но вы точно не были проектом или чем-то в этом роде. Я помогала другу, которого уважала, и можно сказать, боготворила. Хотя это не мешало мне иногда считать его психом. Иногда хотелось отлупить по голове неразумного прогрессивного фантазера.

— Надо понимать. Папа сложный человек. А все его идеи, на первый взгляд, оторваны от реальности и не применимы в быту. Однако, вашему покойному мужу нередко удавалось воплотить их, слегка изменив.

— Да, это так, но сейчас мы говорим не о нем. Ваш отец, он очень великодушный, добрый и отзывчивый. Он не мог оказаться втянутым в подобный заговор для свержения белых драконов с трона тогда. Его поддержка была не так сильна, как ваша сейчас. Ему были необходимы наследники, словно воздух. Я предложила помощь и изучила необходимые материалы. Я не думала, что все получится столь легко. Одно дело, что его дракон благосклонно относился к моей магии, и совсем другое — принять ее в собственных детях.

— И вы решили поддерживать нас магически на расстоянии. Но тогда почему перестали это делать?

— Я обозлилась на всех. Погиб муж. Друг оказался косвенно виновным в его смерти. Дети постоянно спрашивали про отца, а я не знала, как ответить, чтобы не разреветься у них на глазах. Потом Эльза стала чудить, а Ириден, напротив, превратился в идеального сына, но с жестокими наклонностями. Он решил защищать меня и сестру, как единственный мужчина в семье. Я признаю, что несколько раз он едва не нарушил закон. Дуэли дуэлями, но всему есть предел. Я не уверена, что смогла бы сдать его стражам, стань он убийцей, но и знать, что именно совершил мой ребенок, было бы очень больно.

Она замолчала, словно подбирая слова. И я не стал ее торопить. Откровенность собеседницы мне нравилась куда больше, чем оправдания, облаченные в длинные описания прожитых лет. Из-за донесений разведки, об Эльзе и Иридене я знал, возможно, больше фактов, чем она. Как именно вел себя в академии герцог Ранев с теми, кто пытался унизить его, впечатлило бы любого палача. Однако незаслуженно он никого не трогал. Тут я гордился принципами брата. Старшего брата…

— Я помнила, что где-то там есть еще два мальчика, которым нужна моя поддержка и магия, но никто не обращался за ней, а значит, не было смысла навязываться. Думала, что давно найдены доноры для вас, и не лезла. Так прошли годы моей жизни в добровольном заточении. В заботах о роде, в попытках воспитывать двух абсолютно разных детей и практике целителя. И только увидев Лерье год назад, я поняла, как сильно напортачила. Понимаю, что Вам я должна принести свои извинения. Взрослому, сильному и самостоятельному. Простите меня за совершенные ошибки, если сможете.