Короткая, размеренная «THE SHOW MUST GO ON» не играет существенной роли в структуре «The Wall». Это лишь интермедия, ведущая к трём хитам, в которых герой предстаёт в ипостаси рок-диктатора. Здесь Уотерс возвращается к единоличному авторству, а Гилмор продолжает играть роль Пинка, демонстрируя три вокальных стиля: сначала голос звучит высоко, в духе The Beach Boys и Jokers Wild (выразительное завывание на пятой секунде принадлежит Дэвиду), затем ниже, в поздней манере, а основная часть текста исполняется нейтральным вокалом. Джонстон, Теннилл, Чимей, Джойс, Фэрбер и Хаас – на изящном бэке.

Композиция стихает на фоне шума толпы, который в более экспансивном качестве неоднократно объявится в ходе дальнейшего действия. Ровный шелест стадиона брали из нереализованных концертных записей Pink Floyd, скандирование – результат сессий, проведённых Гриффитсом: слаженный ор специально собранного студийного штата усиливали до пугающих масштабов путём многократного наложения.

«The Show Must Go On» всегда звучала только как часть концепта «The Wall». Эпохальное берлинское шоу Роджера от 21 июля 90 года единственный раз за всю концертную историю рок-оперы обошлось без исполнения этой песни.

«IN THE FLESH» – мрачновато-торжественный митинг, анонсированный в интродукции альбома. Всё здесь сродни «In the Flesh?», но с большим количеством тактов, полновесным текстом и более насыщенной звуковой палитрой.

Осознание своей значимости вышибает из-под ног Пинка (на этот раз имя героя приводится уже в рамках текста) последнюю почву здравомыслия. Месть человечеству за его «фатальное несовершенство» охватывает все помыслы рок-идола. Но план грандиозной зачистки не осуществить без сотен верных воинов. И для начала необходимо произвести «селекцию», выделить из ненавистного сборища тех, кто достоин быть полноценным сподвижником.

Трек возвращает Уотерса к роли главного героя: его голос звучит высоко, торжественно, не без издёвки, в моменты наибольшей экспрессии срываясь на рык. На бэке – готическое пение и угрюмый скэт от Джонстона & Co. На Хэммонде – снова Мэндел, на этот раз – на поддержке синтезаторной партии автора. Поначалу слова идентичны «In the Flesh?», но далее Пинк от имени своего перевоплощённого, горячечно эгоцентричного «я» призывает фанов осмотреться и очистить их безумные ряды от неугодных в лице евреев, чернокожих и прочих традиционно гонимых «прослоек». И не просто выдворить, а… поставить к стене! В конце, войдя в экстаз, новоявленный фюрер признаётся, что готов расправиться с каждым из собравшихся. Заканчивается номер затяжной классической каденцией, подчёркивающей показную напыщенность этого дикого действа.

«In the Flesh» всегда была одной из наиболее любимых композиций Роджера. Исполнялась во всех его сольных шоу начиная с первой фазы турне «The Pros and Cons of Hitch Hiking» и вплоть до 13 года, причём не только в рамках альбома «The Wall», но и отдельно. Новый этап регулярных исполнений песни стартовал в 22 году.

«RUN LIKE HELL» – очередной экшн авторского тандема Гилмор/Уотерс, описывающий последствия рокового шага от игры до беды: озверевшие парни, кто – в авто, а кто – просто вооружившись палками – гоняют людей по ночным улицам и подворотням, сбивая и избивая «неправильных», вышибают витрины еврейских закусочных и оскверняют мусульманские могилы. Подчистив свои ряды, неонацизм неизбежно переходит на внешние рубежи – теперь уже в масштабе города.

Базовая наработка трека была начата Дэвидом в сольном порядке, ещё до запуска проекта «The Wall». Но только в составе группы эту хитовую, напористую и, одновременно, таинственную пульсацию автор довёл до совершенства.

Начинается композиция подобно «One of These Days» – с резких гитарных аккордов, на сей раз напоминающих рывки заводящегося мотоцикла (используется вышеупомянутое устройство длительной задержки «MXR Digital Delay»). Фоном идёт шум толпы, скандирующей название группы или же имя и фамилию главного героя. Со вторым аккордом пульсация становится стабильной (мотор заводится!), выходя на территорию яркого диско-бита и триумфальной гитары, представляющей один из самых знаменитых риффов Гилмора (с отсылкой к «Short and Sweet» из его первого сольника). Композитор также играет на цимбалах (вместе с Гатри) и на басу. К середине песни в дело вступают латиноамериканские и африканские барабаны от известной американской сессионщицы Бобби Холл, привнося иронический оттенок. Прочие запоминающиеся элементы аранжировки – острое синтезаторное соло Рика (которое вновь возвращает нас к первому сольнику Дэвида, теперь – к инструменталу «Deafinitely») и драматически насыщенная картина, вопреки традиции возникающая ближе к концу трека. Основной тон на этом отрезке создают тревожные гитарные эффекты, конго и пульсация басового барабана. Здесь же слышны возбуждённые возгласы вошедших в раж молодчиков (в их роли – Роджер), включающие отчётливо различимую фразу «Hey, open up!» («Эй, открывай!»), негативный хохот (любопытно, что подобный присутствует в ещё двух энергичных композициях авторства Гилмора и Уотерса – «On the Run» и «Dogs»), топот бегущих в подворотне и скрежет шин. Звуки шагов Гатри получил, следуя опыту Алана Парсонса – использовал в качестве бегуна одного из своих ассистентов, надев на него «звучную» обувь. Визг колёс записали на автостоянке, прилегающей к центру студий «Producer's Workshop» (Лос-Анджелес, США). Для этого технику группы Филу Тэйлору пришлось выписывать лихие круги за рулём фургона «Ford LTD», приводя в неистовый восторг сидящего рядом потенциального каскадёра Уотерса.

Авторским вкладом Роджера стал угрожающий текст, им же и спетый (вокал Дэвида задействован только на открывающих куплеты скандирующих выкриках). Эффектный форсированный вокал в духе «Sheep» и «Another Brick in the Wall (Part 3)» непрестанно меняет стереолокализацию, на пике эмоций уходя в рык (очередная возможность обратить внимание, что до 79 года в кричащих партиях только Гилмору был свойственен тот матёрый надрыв, который в «The Wall» проявит и Уотерс, причём в целом ряде композиций). На входе в отыгрыш вновь звучит обескураживающий вопль на вдохе, отсылающий к раннему творчеству Pink Floyd.

Начиная с 87 года группа исполняла «Run Like Hell» исключительно на бис, завершив ей подавляющее большинство своих поздних концертов. В последний раз под флагом Pink Floyd это произошло 29 октября 94 года. Одной из изюминок шоу песня также была в сольных турне Дэвида «About Face» и «Rattle That Lock». Отдельно от программы «The Wall» Роджер представлял этот суперхит в 16 и 22 годах.

Каденция «Run Like Hell» стихает среди шума толпы, с левой стороны скандирующей всё то же: «Pink Floyd! Pink Floyd!» («Пинк Флойд! Пинк Флойд!»). Справа аналогичный хор голосов выдаёт созвучное: «Hammer! Hammer!» («Молот! Молот!»). Следом нарастает тяжёлая строевая чеканка и звучит стартовый отсчёт Уотерса на немецком: «Eins, zvei, drei! Alle!!!» («Раз, два, три! Вместе!!!»), от которого отталкивается торжественное интро «WAITING FOR THE WORMS».

Что ж, пора расширять сферу влияния! Бравые ребята надевают строгую чёрную форму и словно черви-санитары, очищающие природу от падали, берутся за «пороки» социума уже с прицелом на всю страну. Стартом становится отчаянный марш по улицам столицы. (Не исключена отсылка к Британскому Союзу Фашистов, основанному в Лондоне в 1932 году английским аристократом Освальдом Мосли. Организация активно продвигала свои радикальные идеи, в том числе – через пафосные митинги и демонстрации. Как минимум одна из таких акций закончилась кровопролитным столкновением с антифашистами.)

Эту композицию Уотерс и Эзрин разработали в жанре рок-оперетты, определив на партии Пинка и лидеров, и приглашённых певцов. Гармония голосов Роджера и Дэвида с «поднебесными» хорами в манере The Beach Boys представляет очередную возможность услышать подкупающий синтез двух очень разных стилей. Сначала Гилмор поёт почти в одном регистре с бэк-вокалистами, но далее возвращается к самому низкому своему тембру. Уотерс же сохраняет кричащую линию двух предыдущих хитов.

Уникальные элементы трека: вокальное участие Боба во вступлении, краткий иронический смешок Дэвида на отметке 02:38 и использование автором старинного мегафона, через который он декламирует слова недоброго призыва, поначалу следуя ритму, а после уходя в плоскость экстаза, уже без привязки к музыке. Последнее происходит в пугающем крещендо финала, где слаженный грохот толпы («Hammer! Hammer!» («Молот! Молот!»)) стремительно нарастает в своей сокрушительной мощи, усиливаясь напряжённым созвучием синтезатора (Уотерс) и гитары (Гилмор). На этом отрезке выкрики Роджера едва ли подвластны дословной «расшифровке», но приблизительный их «смысл» таков: «The Worms will convene outside Brixton Bus Station. Where we'll be moving along at about 12 o'clock down Stockwell Road and then of course when we're heading