очнулись от оцепенения. Толпы потекли прочь от стен в город, надеясь отсидеться на крышах домов или уже ни на что не надеясь, просто убегая в смертельном ужасе от того, от чего сбежать невозможно.

Чудовищная волна, увенчанная пенным гребнем, подобно грозовой туче, надвигалась с юга. Великий обвал, вызванный кощунственной песней Зарни и разорванными струнами божественных гуслей, вздыбил морские воды и бросил их на равнины Аратты. Волна прошла через земли Матери Даны, сметая все на своем пути, разбилась об утесы Накхарана и устремилась на север. Она снесла островную цитадель Двары, оставив на месте ее стен, башен и торжища лишь голый камень. И покатилась дальше по Ратхе, затапливая прибрежные степи, дальше — на столицу, — понемногу теряя силу и разбег, но все еще оставаясь ужасной и смертоносной.

— Она захлестнет стену! — закричал кто-то.

Тут уж началось всеобщее бегство. Но куда людям убежать от Первородного Змея? Когда начало темнеть небо и воздух наполнился ледяным, порывистым ветром, все поняли — вот она, гибель всем и всему.

Багровый край солнца показался над горизонтом, но в то утро никто не вознес ему приветственных молитв.

Внезапно все озарилось светом столь ярким, словно взошло еще одно солнце — прямо в городе. Отчасти так оно и было. Задрожала земля, и над обгорелыми развалинами храма Исвархи медленно взлетел исполинский золотой диск. Он повис в воздухе над лазурными крышами, медленно развернулся в сторону восходящего солнца, поймал его первый луч и ослепительно вспыхнул.

Люди — те, кто остался погибать в городе, и те, кто пытался спастись; арьи, укрывшиеся в Верхнем городе, и простолюдины, убегавшие по вендскому тракту, — смотрели, как из сияния золотого диска выплыла длинная узкая лодка.

На лодке стоял воин, с ног до головы облаченный в сияние, с золотым луком в руках. Лодка повисла в небе над городской стеной, дожидаясь волны, словно яркая звезда в синем утреннем небе. Стена черной воды, дыша смертью, надвигалась на столицу, подобно хищному, голодному змею. Когда пенный гребень ее взмыл над стеной, Небесный Лучник натянул тетиву и на ней вспыхнула огненная стрела. Воин разжал пальцы, и стрела устремилась в цель.

Те, кто в тот миг находился за городской стеной и выжил, позже клялись, что над столицей взорвалось солнце. Весь город исчез в ослепительной вспышке. Большая волна прокатилась и понеслась дальше, вверх по Ратхе. На том месте, где прежде была столица Аратты, осталась колыхаться водная гладь.

Глава 7

Солнечный шаман

Ледяной столб провалился куда-то вниз так быстро, что у Хасты дух захватило. Стенки ледяного ущелья завертелись, пространство меж них наполнилось скрежетом, визгом, грохотом. Потом треск, удар — и Хаста вместе с осколком ледяного столба рухнул в воду. Глубоко погрузился, вынырнул в каше осколков, судорожно вдохнул и вновь оказался под водой, увлекаемый бешеным потоком неведомо куда. Его крутило, швыряло так, что он не успевал даже испугаться. Он сталкивался то с дном ледяного желоба, то со стенками, то с проплывающими льдинами, получал удары, которых даже не ощущал, думая лишь об одном — воздуху, еще глоток воздуху! В те мгновения, когда его голова оказывалась над водой, он жадно хватал ртом воздух пополам с ледяным крошевом, кашлял, захлебывался, и очередной водоворот затягивал его вниз. Потом вдруг дно исчезло у него под ногами, и поток с оглушительным ревом рухнул в бездну.

Хаста сорвал голос воплем, совершенно потерявшимся в громе водопада. Несколько мгновений падения, жестокий удар о воду, выбивший из жреца весь дух, — и бешеная гонка прекратилась. Хаста вынырнул в спокойной воде, под грохот водопада в несколько гребков подплыл к обледенелому краю озерца, вырытого потоком у подножия скалы, и с трудом выбрался на берег.

Он еще и сам не понимал, цел ли он, но сразу начал раздеваться. Кровь гудела в его жилах, сердце колотилось, кожа горела. Однако жрец отлично понимал, что очень скоро это закончится и времени у него почти нет. Раздевшись догола, он старательно отжал все исподнее и вновь натянул на себя — сырое, сразу начавшее покрываться ледком. Затем принялся отжимать верхнюю одежду. Ничего не вышло — руки слушались все хуже, немея с каждым мгновением. В конце концов Хаста кое-как натянул насквозь мокрые штаны и кожух и, лязгая зубами, побрел куда глаза глядят — лишь бы двигаться, пока слушаются ноги.

Через некоторое время он с радостью ощутил, что начинает согреваться, причем довольно быстро. Сообразив, в чем дело, Хаста порадовался, что не успел отжать верхнюю одежду. Вся она залубенела, покрылась коркой льда. Благодаря ей Хаста оказался как бы в ледяном доспехе, отлично защищавшем от жгучего ветра.

«А неплохо получилось, — приободрившись, подумал он. — Теперь — идти дальше, пока не высохнут тельница и подштанники. Идти… Куда идти?»

Хаста, сбавив шаг, наконец огляделся. Позади высилась белоснежная отвесная стена ледника, с которой низвергался водопад. Впереди до самого горизонта простиралась холмистая тундра. На вершинах холмов ветер сдувал снег, и было видно, как качаются торчащие из снега сухие травы. Бешеный поток водопада здесь превратился в быструю мелкую речку с голубоватой водой, что текла куда-то к югу.

«Ну я приплыл так приплыл! — подумал Хаста. — Впрочем, это уже в самом деле похоже на Змеиный язык. На его северную часть, куда заходят разве что мохначи…»

И все же безотрадные просторы тундры пробудили в его сердце надежду.

Ледник — место смерти. Там ничего нет, кроме снега, льда, ветра и мороза, и выжить там невозможно. Тундра — другое дело! Если Исварха и здешние аары явят милость, тут можно отыскать и пищу, и укрытие. Тут водятся звери… и тут живут люди.

Впрочем, Хаста очень хорошо понимал: без лыж, оружия и припасов, в одной лишь сырой одежде, неведомо где, один-одинешенек, в зимней тундре он обречен.

— Всяк умрет, как смерть придет! — пробормотал рыжий жрец. — А мы еще поборемся… Кто знает, что уготовил Исварха?

И Хаста пошел дальше — уже не куда глаза глядят, а к югу, держась речки, выбирая путь так, чтобы холмы прикрывали его от ледяного ветра.

«Я не превратился в сосульку прямо там, в озере под водопадом, потому что Исварха еще видит меня, — думал он. — Погибнуть после такого — значит оскорбить Господа Солнце. Как же быть? Я потратил слишком много сил, чтобы согреться, а восстановить их нечем. Еще немного, и у меня просто подогнутся ноги. Надо непременно найти убежище, чтобы укрыться от ветра и развести костер…»

Костер больше всего беспокоил Хасту. У