— Нет, благодарю, — вздохнула эльфийка.

— Прекрасная госпожа, — поклонился торговец, жестом подзывая возившихся с товаром помощников, — правда ли, что отряды разведки планируют идти на восток, в земли предков?

— Да, — ответил подошедший эльф с повязкой на правом глазу. — Планы строятся. По рассказам Мориквэнди нам известно, что земли за восточным хребтом заселены тварями Моргота, из-за которых эльфы сумрака в основном и переселились в Белерианд.

— Либо сгинули, как вы любите говорить, Калаквэнди, — с обидой сказала Туивьель. — Но теперь вы тоже поняли нас, перестав признавать власть Валар. Отец моего отца говорил, что нельзя доверять тому, кто непомерно могущественнее тебя самого, и приводил такой пример: нравятся тебе милые маленькие птахи, предположим, серые певуньи, и ты наблюдаешь за ними год, два, три, видишь, как на них нападают хищники, как змеи или более крупные птицы уничтожают гнёзда, понимаешь горе родителей, теряющих детей, и решаешь, что хочешь защитить голосистых пернатых. Но вместо того, чтобы очистить лес от хищников, либо научить полюбившихся птичек защищаться, ты расставляешь сети, ловишь певуний и тащишь в свой дом, закрывая все входы и выходы, чтоб не разлетелись глупые создания. Но представь, что будет, если такое жильё загорится, или в него проникнет хищник: несчастным птичкам не спастись. К тому же, хозяин однажды может не вернуться домой, и все его любимчики умрут от голода.

— Я слышал, Мориквэнди шли на запад, надеясь, что Валар всё же снова позовут в свои земли, озарённые благословенным светом, — с горечью и затаённой злобой произнёс одноглазый Нолдо. — Или что кто-то построит корабли. Но ваши воины оказались слабы, чтобы помочь Новэ Кирдану избавиться от осады, поэтому вы прятались по лесам, лишь изредка выходя из укрытий для охоты или рыбалки.

— Спасибо вам за нашу свободу, — улыбнулась Туивьель, инстинктивно погладив ставший заметным живот.

«Новэ Корабел, — подумала химрингская леди, — может быть, Линдиэль вернулась к отцу, поэтому не отвечает на письма, которые я отправляла в Оссирианд?»

— Хотим мы или нет, — воин взял у торговца шкатулку и стал смотреть, чем её можно наполнить, выбирая украшения и большие и совсем крошечные — детские, — на восток идти придётся. Мы должны знать, не собирается ли там армия. Пока мы осаждаем север, Моргот может ударить нам в тыл или с фланга. Этого нельзя допустить.

«Мы шли в Эндорэ, — вспомнила Туивьель слова Маэдроса, — и отец говорил, что это возвращение на Родину. Мы хотели однажды найти то самое озеро, где пробудились эльфы, некоторые думали, это мог быть Митрим, но я помню по рассказам, что на берегах Куивиэнэн всегда было тепло, а Туманное озеро холодное. Говорили, путь от родных земель был очень долог, и преодолели его только благодаря помощи Валар. Но мне нравится думать, что однажды эльфы смогут пройти той дорогой сами. Когда-нибудь моя военная крепость станет не нужна, и тогда… Может быть, даже не я, а те, кто придут после, найдут священное для нашего народа место в Арде».

— Кхазад пойдут на восток с вами, эльфы, — сказал торговец, жадно сверкая глазами, — отберём у чёрного гада наши богатства! Пусть засунет своих чудищ обратно в свои пещеры и поглубже! Хватит портить нам жизнь!

— Если бы Моргот с вами торговал, вы бы его врагом не считали, — недобро произнёс остановившийся рядом Синда с украшенным волчьим мехом плащом, висевшем на согнутой в локте руке.

— Если бы Моргот создавал что-то, заслуживающее продажи и покупки, — парировал гном, — он не был бы Морготом!

Эльфы переглянулись и с уважением кивнули торговцу: его аргумент, пожалуй, был неоспорим.

***

Поцелуй был долгим, но, увы, не бесконечным, и Туивьель захотелось плакать. Сдержать эмоции не удалось, лицо некрасиво сморщилось, горячая рука, пока без перчатки, провела по щекам, стирая слёзы.

«Не уезжай», — единственное, что хотелось сказать, только какой в этом смысл?

Прощальный стремительно холодеющий взгляд бесцветных глаз стал ранящим и страшным, соскользнул с Туивьель к северу, и Маэдрос замер, словно изваяние из стали, — высокий, величественный и пугающий до дрожи, а потом вскочил в седло и вместе с верными скрылся за городскими воротами.

Слёзы стало некому стереть с лица, Туивьель громко всхлипнула, как могла быстро побежала в крепость. Снова вспоминались слова печальной песни, произносить которые было страшно: вдруг сказанные вслух, они напророчат беду?

«Разлука — вот извечный враг девичьих грёз…»

Нет, это ненадолго. А после снова будет встреча и поцелуй.

И март, который может показаться нескончаемым.

Об уважении

— Нам нет смысла сидеть здесь просто так.

Слова воина заглушил ветер, внезапно завывший за пологом шатра. Дождь закончился, тучи разошлись, и небесное золото снова пролилось на зелёную равнину, однако теплее не стало.

— Но мы должны быть здесь, — задумчиво произнёс Варнондо, тонкими штрихами рисуя на обратной стороне карты женское лицо. — Приказ Верховного Нолдорана.

Рингаро нетерпеливо вздохнул.

— Понимаешь, командир, — воин обернулся на вход в шатёр, — наше пребывание… бессмысленное нахождение здесь не идёт на пользу ни военному делу, ни образу армии короля, ни самому королю. Нас выставляют бесполезными болванами, которым ничего нельзя доверить!

— Замолчи, — негромко приказал военачальник, вставая из-за стола. — Приказ короля для нас важнее любых домыслов!

— Это так! И я не предлагаю делать ничего, что может идти против воли владыки Нолофинвэ! Пусть часть отряда остаётся в осадном лагере, а остальные, — Нолдо подошёл ближе, посмотрел Варнондо в глаза, — остальные идут на разведку за Железные Горы. Мы узнаем, что происходит в земле врага на границе с нами, и станем героями и в глазах нолдорана, и даже этих самодовольных «героев»! И, командир, в своих собственных.

Последняя сказанная фраза очень неожиданно заставила Варнондо побледнеть. Рингаро изумлённо замолчал, отошёл к столу, нагнулся к картам.

— Знаешь, что я говорил обезумевшим от мороза эльфам, которые пытались убежать обратно в Валинор? — полушёпотом спросил военачальник, посмотрев безумными глазами на соратника. — Я останавливал их, готовых разорвать меня в клочья, демонстрировал оружие и говорил, что для их же блага они обязаны вернуться, ибо в противном случае сгинут во тьме, не добравшись до покинутой земли, куда нам больше нет дороги по воле Валар. Я говорил, что убью их прямо сейчас из милосердия,