//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, подземелье, 14 февраля 1736//

– Судя по виду, ты храбрец, ничего не боишься, да? – Таргус посмотрел на дрожащего франка, привязанного к сколоченному слугами замка Готторп Х-образному кресту. – Наверное, нам будет бессмысленно тупыми и ржавыми ножницами отрезать тебе палец за пальцем, сначала на руках, а затем на ногах? Ведь ты стойко перенесёшь всю эту адскую боль и будешь молчать?

В ответ шевалье де ля Кондом проскулил что-то жалобно-просящее и обоссался прямо в красные брюки.

– Хм… – хмыкнул Таргус, поморщившись. – Ладно, мы поняли друг друга. Я хочу знать, кто заказчик этого покушения.

– Н-н-н-н… – промямлил де ля Кондом. – Н-н-н-не знаю… Я не знаю!

– Эх… Хорошо подумай, а то Арнольд очень опечален новостями, что нам не придётся отрезать тебе пальцы тупыми ножницами… – разочарованно вздохнул Таргус.

– Я не знаю его имени! – заорал де ля Кондом. – Я не видел его лица! Но он говорил со шведским или германским акцентом!

– Сколько тебе заплатили? – захотелось Таргусу узнать, во сколько ценят его жизнь.

– Восемь тысяч экю авансом, а остальные двенадцать тысяч по выполнению! – ответил жалобно глядящий на него франк.

– Приятно знать, что меня оценили дороже, чем моего папашу, – усмехнулся Таргус. – Но этого мало. Где сейчас находятся деньги?

– В моём доме в Париже… – ответил франк.

– Ты врёшь мне, – нахмурился Таргус. – Я впечатлён твоей готовностью сотрудничать, но ложь всегда всё портит. Где сейчас находятся деньги?

– В тайнике недалеко от замка, – ответил де ля Кондом.

– Где он находится точно? – Таргус приблизился к франку.

– Близ ручья под деревом с дуплом! – испуганно заорал тот. – Рядом дом пасечника! Я оставил там пометку ножом!

– Готфрид! – заорал Таргус.

В помещение вбежал гренадёр из личной охраны.

– Да, Ваше Светлейшее Высокородие?

– Бери десяток легионеров и езжай к дому пасечника недалеко от замка, – приказал Таргус. – Там будет ручей, возле которого есть дерево с дуплом, там зарыты деньги, пальцами не трогайте, ни в коем случае, это ключевое требование. Привезите в свёрнутом виде сюда. Эй, франк, деньги ведь в какой-то ткани?

– Да, Ваше Светлейшее Высокородие! – заверил его де ля Кондом.

– Выдвигайтесь, – повернулся Таргус к гренадёру. – Увидите кого-то подозрительного, реально подозрительного, тащите его сюда.

– Есть! – шарахнул себя по кирасе гренадёр.

Гренадёр ушёл, а Таргус вернулся к франку.

– Скоро прибудет инспектор из следственного комитета и снимет отпечатки пальцев, – сказал он Арнольду. – Не трогай его до тех пор, понял меня?

Арнольд проворчал что-то недовольно-соглашающееся и с поникшими плечами покинул каземат.

Таргус поднялся наверх, в холл и увидел мило беседующих у камина Карла Фридриха и Елизавету Александрину.

Он уже не первый раз думал над тем, что у местных аристократов большие проблемы с именами. Вокруг все Карлы, Фридрихи, Кристианы, Георги, Елизаветы, Анны и Екатерины.

«То ли дело старая-добрая Грета или Брунхильда…» – усмехнулся Таргус.

Нянечку от него уже удалили, они видятся пару раз в неделю и то зачастую случайно. Также было решено, что репетиторы ему больше не нужны, так как эти занятия с большей частью неполной, а то и неверной учебной информацией, походили на бесполезную трату времени.

– Карл Петер, идём к нам, – позвала его официальная мачеха.

– Ага, – Таргус приблизился к своим «родителям» и ожидающе уставился на них.

– Я узнала, что у тебя совершенно нет друзей! – начала нести бред Елизавета Александрина. – И посчитала нужным пригласить детей местных аристократов!

Таргус был из тех людей, которые не особо нуждаются в компании друзей: друзья бывают полезны, но поддержание многочисленных дружеских отношений всегда отнимало у него много сил. Он не экстраверт, поэтому вполне неплохо себя чувствовал без «дружеского плеча», как сказал бы Арким, его уже очень давно не виденный меч-оруженосец.

– Я очень ценю все ваши усилия, «мама», – начал Таргус. – Но у меня уже есть очень много друзей, поэтому я откажусь от чести проводить время с бесполезными детишками и потрачу его гораздо продуктивнее. Отец?

– Да-а-а, дорогая, не стоит отвлекать Карла Петера от его дел… – неуверенно начал курфюрст.

– Но это никуда не годится! – заявила Елизавета Александрина. – Ребёнок должен расти в окружении сверстников!

– «Папа», можно тебя на пару слов? – потянул Таргус курфюрста за рукав. Они отошли в другой конец помещения. – Решай проблему со своей женой. Пусть не лезет в мои дела.

– Но она же из лучших побуждений… – начал мямлить Карл Фридрих.

– Знаешь, что происходит сейчас в подвале твоего замка? – Таргус сменил тон, добавив в голос стальные нотки. – Там сейчас распят на кресте франк, который попытался отравить меня. Сейчас с ним отработают свою часть инспекторы следственного комитета, а потом за работу возьмётся Арнольд, который кусок за куском освежует его, а мясо и кости следственный комитет «найдёт» в трущобах на окраине Шлезвига. Спишут на криминальные разборки уже не существующих в городе банд. О чём я, твою мать, могу говорить с детьми своего возраста? Разберись со своей женой, чтобы она не лезла в мои дела. Я и так слишком многое сделал, чтобы она здесь оказалась.

– Я тебя понял, сынок, – после непродолжительной паузы кивнул Карл Фридрих. – Я поговорю с ней.

– Не просто поговори, а убеди, – Таргус развернулся и направился к лестнице в свою комнату.

Там он безвылазно провёл несколько часов, банально проспав это время. Затем явилась Зозим, оповестившая, что час назад прибыли инспектора. Естественно, что Таргус заспешил вниз.

В подземелье было мрачновато, освещение слабое, стены из натурального камня, как, впрочем, и везде сейчас.

– Ваше Светлейшее Высокородие, – поклонился ему инспектор Пауль фон Дрезден, юрист из кильского университета, имеющий уже полгода стажа работы в следственном комитете курфюршества. – Мы уже смогли установить, что на монетах имеются отпечатки пальцев того же человека, который нанимал тех убийц, покушавшихся на Его Курфюршескую Светлость.

– Значит, наконец-то проявилась последовательность… – задумчиво пробормотал Таргус. – Хорошо! Продолжайте работу.

Было понятно, что это делает кто-то один. Кто-то, кто не против устранить и Таргуса, и Карла Фридриха. Причём необязательно в таком порядке.

Кому выгодно?

Теперь – слишком многим. Одному только Людовику XV это сейчас не выгодно, но станет выгодно после окончания войны, когда он получит свои револьверные винтовки и закроет договор.