них цеплялись оба ребенка. Жена мужчины принялась нашептывать что-то успокаивающее ребенку под балахоном. Сержант обыскала другую женщину, меняющую подгузник у ребенка в корзине. Обыск ограничился слабым похлопыванием по спине.

— Вы двое, — сказала она, указав на Тину и Крис, приказала: — Туда, живо.

Крис протянула руку Тине. Женщина встала, со стоном потерла поясницу и пошла вразвалочку туда, куда указала сержант, одной рукой продолжая массировать спину, второй поддерживать живот. Крис сделала все возможное, чтобы подражать будущей матери. Если поддерживать банку, спине становилось легче. В тусклом свете сказать было невозможно, но, похоже, сержант побледнела.

— Прислонитесь к стене, — приказала она.

Тина сделала, как велели, выпятила живот как можно дальше. Крис, прислонившись к стене, постаралась стать как можно ниже.

— Приподнимите балахоны. Я хочу увидеть ваши ноги.

Тина сделала, продолжая одной рукой поддерживать живот. И снова Крис сделала все, как она.

Явно недовольная тем, что ничего не выходит, сержант потянулась к Тине. Беременная, кажется, наполовину оперлась, наполовину упала на сержанта, потом закричала и упала на тюки с нитями. Низ балахона задрался, выставляя напоказ голые пятки… и Крис увидела, что у той под балахоном нет совсем ничего.

— Ребенок, он сейчас появится! — крик утонул в гомоне остальных взрослых, криках и плаче детей. Охранники, не зная, что делать, отступили к выходу. Крис вскрикнула, присела между коленей Тины, дико махала руками, давая распоряжения.

Сержант отпрянула к выходу.

— Кроме сумасшедших сук, не знающих больше ничего, как ходить босиком и рожать, тут никого нет.

— Хочешь помочь родить ей ребенка? — спросил капрал, когда сержант проходила мимо него.

— За кого ты меня принимаешь? — огрызнулась та.

Дети плакали. Тина испустила несколько прерывистых криков, что только поторопило охранников убраться. Они скрылись быстрее, чем требовалось любой разбитой армии бегством покинуть поле боя.

— Что, по-твоему, ты только что сделала? — спросила маленькая старушка Тину, прикрыв балахоном ноги молодой женщины.

— Практикуюсь, — сказала Тина и снова вскрикнула.

— Милда не научила тебя дышать. Если ты так будешь вести себя при настоящих родах, тебе придется намного сложнее, чем мне, когда рожала я.

— Но они-то этого не знают, — с выражением бесенка сказала Тина.

Маленькая старушка легонько шлепнула внучку и обратилась к Крис:

— В этот раз Аллах нам улыбнулся. Как долго мы можем доверять его милости?

— Постараемся увести ее отсюда, как только сможем, — сказала зять, подходя к старушке.

— Мне нужно быть на месте в шесть, в крайнем случае, в семь, — сказала Крис.

— Наверняка нужно подготовиться к вечеринке, — сухо сказала старушка.

— Да, мне приказали быть там сегодня вечером.

Эти слова вызвали среди женщин тихий ропот, но старушка только покачала головой.

— Что же это за вечеринка, когда тебе приказывают?

— Обычно мне на такие везет.

— Девочки, не завидуйте. Она нашла себе труд там, где любая из вас найдет только радость.

С лестницы в комнату ворвался молодой человек. Не останавливаясь, он бросился к Тине. Крис не вникала в язык, на котором они говорили, но распознала страх и нежность, которыми были заполнены слова. Потом, разобравшись и успокоившись, молодой человек поднялся и посмотрел на Крис, с первого раза угадав ее под таким же балахоном, как у остальных.

— Такси приедет через пять минут. Заказ сделан на мужчину, едущего к стоматологу. Так вот.

Парень снял жилет и халат. Крис тоже схватилась за балахон, чтобы стянуть его через голову, но старушка остановила ее.

— Подожди, пока внук не уйдет.

— Но, бабушка, она ведь неверная. У нее нет никакой благопристойности.

— Зато у меня она присутствует, и я не допущу, чтобы муж моей дочки вожделел неверных джиннов.

Раздевшись до шорт и белой футболки, что на шести сотнях планет считались скромным мужским нарядом, парень пожал плечами и вышел обратно на лестницу.

Крис стянула через голову балахон, расправила трико, начала натягивать его на себя.

— Зачем уважаемой женщине носить такие вещи? — фыркнула старушка.

— Эта вещь способна остановить четырехмиллиметровую пулю, — не поднимая взгляда, ответила Крис.

— О, — удивилась старушка, и в голосе прозвучал намек на одобрение. — Ты так боишься мира, что тебе необходим такой наряд?

— Ты не узнаешь ее, мама? Кое-кто из нас видел ее фото вчера в новостях, — дочь замолчала, но, не услышав ответа старушки, продолжила: — Она — принцесса Лонгнайф, богаче, чем Али-Баба, могущественнее, чем…

— И сейчас в страхе убегающая, — прервала ее Крис, закончив надевать бронированное трико и поправляя пояс. — Не могу даже сказать, сколько для меня значит то, что вы только что сделали.

Маленькая женщина встала перед ней.

— Правда ли то, что ты не смогла найти в своем сердце силы дать вакцину умирающим людям на севере, так в ней нуждающимся? Что ты, владеющая таким богатством, позволяешь всем нам жить в страхе перед распространением болезни, потому что наше правительство не может выполнить твои требования и собрать достаточное количество денег? Если это правда, то на самом деле, ты живешь в глубокой бедности.

— Бабушка, клянусь каждым вздохом, оставшимся отцу и дедушке до конца жизни, что каждая капля этой вакцины была передана людям этого мира просто так и никто не требовал ни у кого ни копейки. Если бы ее не украли с нашего склада… — Крис замолчала, глядя прямо в серую сетчатую вуаль балахона старой женщины.

Женщина помогла Крис надеть белый халат, потом подала жилетку, брошенную внуком.

— Я тебе верю. Какие черные души должны быть в этом мире, чтобы обворовать вас и заставить вас, такую могущественную, бояться их настолько, чтобы менять наряды так часто, как делаете вы это.

— И бежать по городу, втягивая людей, вроде вас, в неприятности ради моей защиты, — сказала Крис, надевая жилетку.

— Ваша тюбетейка, — сказала Тина, передавая Крис головной убор.

Воспользовавшись моментом, Крис проверила антенну.

— Все хорошо работает, Нелли?

— Для отслеживания клоунов, преследующих нас, достаточно.

Как только Крис водрузила на голову разноцветную тюбетейку, бабуля накрыла ее плечи платком.

— Пусть Аллах благословит и направит тебя, — сказала она, оставив у принцессы чувство, что ее по-настоящему благословили.

К лестнице подошла Сорир. Пока поднималась, что-то бурчала на своем языке, как объяснила Нелли, дело касалось вредных привычек и отсутствия манер у сотрудников безопасности. Верхняя комната оказалась не единственным местом, где верующие дали им урок этикета. Сорир перестала бурчать сразу, как только вошла в комнату и протянула Крис небольшой мешок.

— Абдул ушел