необходимо. Всего лишь на мгновение, этого не достаточно, чтобы причинить боль.

— Рад знать, что ты заботишься о моём благополучии.

Он осторожно соскользнул с лошади, и Роар пробормотала:

— Это только потому, что с тобой я в большей безопасности, чем без тебя.

— Ты не обманешь меня, принцесса. Уже слишком поздно. Я знаю твой секрет.

Она ужаснулась, её и без того светлая кожа стала ещё бледнее.

Гори всё синим пламенем. Как может кто-то настолько смелый быть таким пугливым? Он похлопал её по колену, чуть выше бинтов, и сказал:

— Иногда в таких маленьких городках, как этот, местные хулиганы любят командовать направо и налево. Никогда не случалось ничего чересчур плохого. Обычно всё решается небольшой монетой, может быть, парой кулаков. Но я бы предпочёл не рисковать тобой. Если дела пойдут плохо, спасайся, а я найду тебя, когда всё закончится.

— А как насчет того, чтобы если дела пойдут плохо, ты позовёшь меня на помощь.

Она дотронулась до одного из ножей, висевших у неё на плече, выказывая своё мнение.

Он хмуро посмотрел на неё. У него не было на это времени. Дьюк уже выбрался из Скалы и направился к мужчинам, но он внезапно подумал о том, чтобы снова поцеловать её, притянуть её к себе, пока их губы не сомкнутся. Накричит ли она на него или поцелует в ответ? Он покачал головой и сказал:

— Если ты пострадаешь, тебе не понравятся тренировки, которые я придумал в качестве наказания.

— Если я пострадаю, вряд ли ты сможешь заставить меня бегать весь день.

Он вздохнул.

— Пожалуйста. Оставайся на лошади.

Он присоединился к Дьюку как раз вовремя, чтобы услышать, как его наставник представился и объяснил, что они ищут место для ночлега, пока чинят свою карету. Мужчина с усами явно был лидером, и он наклонился, чтобы посмотреть мимо Дьюка на Скалу. Его глаза скользнули по лошадям и колесам, не видя повреждения позади, и он сказал:

— Кажется, всё работает нормально.

Это всегда было трудной частью пребывания в маленьких городах. Большие города позволяли им проходить незамеченными, но в таком месте, это было невозможно. А решение о том, раскрывать или нет свой статус охотников, всегда было сложным и опасным.

— Привет. Меня зовут Локи, — сказал он. — Сегодня утром мы попали в передрягу с огненным смерчем, и он причинил некоторый ущерб. Мы могли бы привести всё в порядок и отправиться в путь через несколько дней. Может, через неделю.

Мужчина почесал двумя пальцами усы, его карие глаза несколько раз метнулись к карете и остальным членам экипажа.

— Никогда раньше не видел такой кареты. Что заставило вас отправиться в путь? Вы напасть?

Локи выпрямил спину и стиснул зубы. Этот ненавистный термин говорил ему о том, что здесь им действительно придётся действовать крайне осторожно.

— Мы торговцы. Мы не бежим от бурь.

— Что ещё за торговцы? — Мужчина уже становился подозрителен, его голос прозвучал жёстко.

Вмешался Дьюк.

— Нам не нужны неприятности. Мы также не стремимся продавать и препятствовать вашему собственному бизнесу. Мы просто проезжали мимо и попали в беду. Мы хорошо заплатим за еду и ночлег, а также за помощь вашего кузнеца.

Локи взглянул на одного из мужчин, стоявших позади их лидера, темнокожего мужчину, чья поза казалась более расслабленной, чем у остальных. Мужчина кивнул. Усатый сказал:

— Мы можем разместить вас. Но вам придётся сделать подношение. Все в этом городе — последователи Священных Душ. Это сохранило нам жизнь, в то время как другие рядом погибли. Мы не требуем членства, только почтения ритуала.

Черт. Придётся это сделать, но Священный город не будет единственным выбором Локи для убежища.

— Локи? — голос Дьюка вернул Локи к действительности, и он сосредоточился, пока явный лидер города объяснял, что от них потребуется. Локи кивнул своему наставнику, который сказал: — Я позабочусь об оплате с проповедником Варит, если ты всё объяснишь остальным.

— Конечно.

— Добро пожаловать в Толем, — сказал проповедник, уводя Дьюка.

Локи вернулся к группе. Он услышал, как проповедник произносит воззвание, а Дьюк повторяет его. Локи оглянулся через плечо и увидел, что его друг положил что-то на большой круглый каменный алтарь прямо за колодцем в центре двора. Он поборол дрожь, пробежавшую по его спине, и жестом приказал остальным спешиться и покинуть Скалу. Они встретились на дороге, вне пределов слышимости людей проповедника, которые остались поблизости, чтобы наблюдать за ними. Выражение лиц его команды менялось от мрачного до полного надежды, а в случае Роар — неявственного рвения.

— Он сказал «Священные Души»? — спросила она. — Они следуют старым обычаям?

— Для всех нас это не старые обычаи, — сказала Слай, и в её обычно мягком голосе прозвучали резкие нотки.

Он должен был следить за этим. Он доверял Слай, но что бы ни раздражало её в Роар, он не мог позволить этому гноиться. Охотники, которые не были полностью сосредоточены и настроены друг на друга, становились мёртвыми охотниками, в большинстве случаев.

— Они позволят нам остаться. Но только если мы будем соблюдать их обычаи с подношениями.

— Какого рода подношения? — спросил Рансу.

Он, как и Слай, был воспитан вокруг религии, но оба покинули дом с совершенно разными взглядами на то, что значит поклоняться бурям.

— Символ жертвоприношения или ежедневное кровопролитие.

Общины Священных Душ сильно различались по степени своей преданности и строгости своих традиций. Конечно, могло быть и хуже. В то время как эта неприятность не была большой трудностью, чтобы предложить несколько капель крови каждое утро. И символ жертвоприношения должен был быть только чем-то важным, часто используемым и зачастую то, о чём человек, подавший это в жертву, будет скучать. Но в некоторых местах одного символа было недостаточно, и требовались гораздо большие жертвы. Рансу покинул родной город после того, как его возлюбленная детства была принесена в жертву, и менее чем через год он встретил Дьюка в Одиларе. Локи знал, что его друг не очень-то обрадуется этому городу, какими бы мягкими ни были его обычаи.

Рансу провёл рукой по губам, в волнении почёсывая то, что осталось от бороды, прежде чем ответил:

— Хорошо.

Локи дал каждому минуту, чтобы решить, что они предложат и принесут, если понадобится. Все разбежались, кроме Роар. Она посмотрела на алтарь позади него с восхищением и здоровой дозой страха.

— Я не знаю, что предложить, — сказала она ему. — У меня нет ничего особенно ценного. — Она схватилась за что-то под рубашкой, за ожерелье, как он догадался. — Во всяком случае, ничего такого, с чем я могу расстаться.

— Дело