Кулл расплылся в улыбке, исполненной предвкушения.

— Еще как! — сказал он. — Мне и прежде случалось вести битвы во сне. Я убивал, и меня убивали… то-то было забавно просыпаться потом! И по временам — да, я понимал, что сплю, как и теперь. Вот смотри — я щиплю себя и чувствую это, но я и в тех снах ощущал боль от ран. А потому, люди из моего сна, отчего бы мне и не сразиться за вас против тех, других? Где они?

— Чтобы в полной мере насладиться сновидением, — с хитрецой добавил старый волшебник, — забудь, что это всего лишь сон, и представь себе, будто магия первого Гонара вкупе с силой чудесного камня, сверкающего ныне в короне Морнов, действительно перенесли тебя сквозь несчетные века в иную, более дикую эпоху, где народ Брула отстаивает свое право на жизнь в неравном бою с более сильным врагом…

Эти слова на какой-то миг привели человека, называвшего себя королем Валузии, в замешательство. В его глазах мелькнула тень некоего сомнения и едва ли не страха. Однако потом он рассмеялся.

— Отлично, — сказал он. — Веди, колдун!

Но тут слово взял Бран. Он успел вполне оправиться от потрясения и вел себя самым естественным образом. Если он, подобно Кормаку, и полагал, будто оказался свидетелем устроенного Гонаром великого розыгрыша, — он постарался ничем этого не показать.

— Король Кулл, — обратился он к пришельцу. — Видишь ли ты тех людей? Тех, что рассматривают тебя во все глаза, опираясь на длинные топоры?

— Вон те рослые ребята с золотыми волосами и бородами? — переспросил Кулл.

— Да, — сказал Бран. — Случилось так, что от них во многом зависит наш успех в грядущем сражении. А они грозят переметнуться к нашим врагам, если мы не дадим им в предводители короля — вместо их собственного, который погиб. Поведешь ли ты их в бой?

Кулл оценивающе посмотрел на северян, и, похоже, то, что он увидел, ему понравилось.

— Эти воины похожи на Алых Убийц, мой отборный отряд, — сказал он в итоге. — Да, я бы их повел!

— Тогда идем, — сказал Бран.

Маленькая группа спустилась по склону, минуя толпы воинов, которые, толкаясь, норовили подобраться поближе и как следует рассмотреть чужака, но затем почтительно давали ему дорогу. Люди возбужденно, тревожно и заинтересованно перешептывались.

Норманны держались особняком. Их холодные взгляды были устремлены на Кулла. Король отвечал тем же, и от его пристального внимания не ускользало ни единой детали.

— Вульфхере, — сказал Бран. — Вот, мы привели тебе короля. Настал твое черед исполнить обещанное!

— Пусть для начала поговорит с нами, — прозвучал суровый ответ.

— Он не владеет вашей речью, — сказал Бран, понимая, что для северян легенды его народа были пустым звуком. — Это великий правитель из южного края. Он…

— Он явился из далекого прошлого, — самым спокойным образом пояснил волшебник. — Он был величайшим из королей своего времени — много, много столетий назад…

— Так это мертвец? — Викинги стали переминаться, им было явно не по себе. Остальное войско внимательно слушало, буквально впитывая каждое слово.

— И ты хочешь, чтобы призрак вел в бой живых? — нахмурился Вульфхере. — Ты привел нам давно умершего человека. За мертвецом мы не пойдем!

— Вульфхере, ты лжец и предатель, — с холодной яростью проговорил Бран. — Ты поставил нам условие, полагая, что оно невыполнимо. Похоже, все дело в том, что ты очень хочешь сражаться за римских орлов, а не против. Мы даем тебе короля, который не является ни пиктом, ни гэлом, ни бриттом — а ты отказываешься исполнить обет!

— Ну так пусть твой король сразится со мной! — окончательно выйдя из себя, гневно взревел Вульфхере, и его топор описал над головой сверкающий круг. — Если твой мертвец меня победит, мои люди станут биться на твоей стороне. А если я одержу верх, ты дашь нам невозбранно уйти и встать на сторону легионов!

— Ну и отлично, — сказал Гонар. — Волки Севера, вы согласны с этими словами?

В ответ прозвучал слитный боевой крик, викинги размахивали извлеченным из ножен оружием. Бран повернулся к молча стоявшему Куллу; тот не особенно понимал подробности происходившего, но глаза атланта поблескивали предвкушением. Кормак решил про себя, что эти серые глаза наверняка не раз видели подобные сцены, а значит, общий смысл Кулл вполне уяснил.

— Этот воин настаивает, что ты должен драться с ним за главенство, — сказал Бран.

Огоньки в глазах Кулла сверкали все ярче, его радовал предстоявший бой.

— Так я и понял, — проворчал он. — Пусть нам освободят место…

— Щит и шлем сюда! — крикнул Бран, но Кулл покачал головой.

— Обойдусь, — сказал он. — Скажи, чтобы все отступили назад, а то ненароком не зацепить бы кого!

Люди подались в разные стороны, образовав плотный круг, внутри которого осторожно двинулись один к другому два поединщика. Кулл вытащил меч, и длинный клинок замерцал у него в руке, словно живое продолжение его плоти. Вульфхере, украшенный рубцами сотен подобных схваток, отшвырнул прочь свой плащ из волчьего меха и пошел навстречу атланту. Его глаза яростно блестели поверх кромки выставленного щита, правая рука держала наготове секиру…

Их еще разделяло порядочное расстояние, когда Кулл неожиданно прыгнул вперед. Его бросок исторг слитный вздох изумления у зрителей-воинов, которых вообще-то непросто было пронять подвигами силы и ловкости. Кулл взвился в воздух, точно тигр на охоте, так, что Вульфхере едва успел вскинуть щит — на который и обрушился меч короля. Полетели искры. В свой черед взвилась и рассекла воздух секира северянина, но Кулл припал к земле, пропуская свистящее лезвие над головой, нанес удар сверху вниз и отскочил прочь, словно кот. За его движениями не успевал уследить глаз. На верхней кромке щита Вульфхере красовалась глубокая зарубка, а в кольчуге — длинная дыра: меч атланта прошел совсем рядом с телом.

Кормак, которого трясло от страшного возбуждения, невольно спросил себя — что же это за меч такой, чтобы с подобной легкостью вспарывать переплетение железных колец?.. Да и от удара, раскроившего верх щита, ему просто полагалось сломаться, а он был целехонек… На валузийской стали не появилось ни малейшей щербинки. Вот какие клинки умел ковать чуждый народ, сгинувший много столетий назад…

А два великана снова бросились один на другого, и их оружие сшиблось, точно две молнии. Щит Вульфхере свалился с руки, распавшись от удара валузийского меча на две половины. В свою очередь и Кулл слегка пошатнулся, когда секира, занесенная могучими руками, лязгнула о золотой обруч на его голове. Такой удар должен был разрубить мягкое