- Исключено! Всё проверяет комиссия.

- Тогда может…

- Не может, – оборвал я очередной поток идиотских домыслов на полуслове, – всё случилось на той самой остановке, где произошла поломка. За несколько часов простоя подкупленная Безруковым «ремонтная бригада», да и тем более в темноте, всяко успела бы установить взрывчатку на тралы, а дальше…

- Какой Безруков, Данил? – взорвался отец. – Куда тебя понесло опять? Очнись!

- Рома, выведи его, – отмахнулся я.

- Безруков? – переспросил следователь.

- Да.

- Который сейчас сидит за покушение на вашу жизнь?

- Он самый, – кивнул я и затаил дыхание, считывая с лиц следователей реакцию на свои слова. Не то чтобы она меня обнадёживала, но всё же.

- И как же он добрался до ваших тралов на Крайнем Севере из-за решётки? – снисходительно улыбнулся один из оперативников.

- А вы дождитесь экспертизы, уважаемые. А я на всякий пожарный, дождусь своей независимой. А то мало ли, у Безрукова руки длинные, он и ваших братьев достанет. Поверьте, я уже даже в этом не сомневаюсь.

И потёр бок, который до сих пор хранил шрам от пулевого ранения. Улыбнулся натянуто, а затем добил:

- Ставлю бутылку односолодового виски, мужики, что уже завтра мы узнаем о наличии взрывчатки на сгоревших тралах…

А сам под столом скрестил пальцы. Хорошо бы, если так. Безруков – психопат и сначала делает, а потом думает. Если его целью было только подорвать мою репутацию, то мне повезло. Если нет, то я реально в заднице.

В полной!

Глава 37 – Хочучка

Данил

Неделя ада. Реального такого, махрового. Изматывающего. Я и раньше-то был психом, а теперь вообще всё — окончательно чокнулся, ибо нервы сдали и восстановлению уже не подлежат.

Максимум часа четыре на сон, а в остальное же время, я как грёбаный электровеник летал туда-сюда-обратно по стране, пытаясь выпутаться из тех силков, которые меня практически задушили.

Справился ли?

Честно? Да хрен его знает. Я уже не мог здраво и трезво оценивать ситуацию. Мозги от перенапряжения форменно вскипели в моей черепной коробке, а из ушей вот-вот грозился повалить пар. В голове перманентно курсировали мысли только о работе, на остальное же не было, ни сил, ни времени, ни желания.

Я изнутри растерзан в хлам.

И вот, спустя семь изнуряющих суток после взрыва, мы с Ромой Ветровым, усталые, потрёпанные и практически мёртвые завалились в номер лучшей гостиницы в Рыбинске с бутылкой сорокаградусного пойла, и четким желанием нажраться к чёртовой матушке в дугу.

Насрать, что на часах второй час ночи. Насрать! И пусть весь мир подождёт, потому что мы наконец-то решили вопрос с турбинами.

Сели в кресла и уставились остекленевшим взглядом друг на друга.

— А может, ну его, бухать? — с сомнением покосился на пузырь друг и, по совместительству, партнёр по бизнесу.

— Если не выпью, то просто не усну, — покачал я головой.

— Ну тогда начисляй, — кивнул на стопки Рома и заложил руки в карманы брюк, хмуро смотря, как за окном идёт ледяной дождь.

— Да и повод есть, как ни крути, Ромашка. Это же грёбаное чудо, что получилось договориться о рокировке на производстве и нас поставили первыми в очередь на получение турбин.

— Так себе повод, учитывая то, что ждать заказ тебе придётся целый год. А дело шьют.

— На хую я вертел этих швей-мотористок, — фыркнул я и откупорил бутылку, — моя экспертиза чётко показала, что на тралах была взрывчатка, а дальше нам осталось только дождаться, пока вся эта история поменяет вектор силы с формального на документальный. Недопоставка из-за халатности — это одно. Недопоставка из-за форс-мажора — это уже совершенно другое.

Разлил алкоголь, и мы тут же хлопнули, не закусывая. А потом сразу же по второй, замирая мысленно в бездонной трясине из собственных переживаний и проблем.

— Что с тем водителем, у которого произошла поломка? Так и не нашли его?

— Нет, — хрустнул кулаками, — пока вату катали, предъявляя мне обвинения, он успел бежать. Как и несколько работников хаба в Коротчаево. И смена ремонтной бригады, которая тралы наши шаманила.

— Продажные твари! — оскалился Ветров.

— Ничего. Я доберусь до Безрукова и сделаю так, что он уже никогда не сможет мне нагадить. Только под себя. Главное сейчас одно, чтобы мы до исполнителей добрались первыми. Иначе их тупо устранят, это фишечку Безрукова я на собственной шкуре уже пережил один раз.

— Что знают двое, знаю всё.

— Именно, — щёлкнул я пальцами.

— Блядь, — потер лицо ладонями друг, — слава богу, что хоть турбины эти сраные застрахованы были.

— Оборудование длительного цикла изготовления — это тебе не в тапки срать, Ромашка, — встал я со своего места и приоткрыл дверь на балкон. Тут же повеяло почти морозной свежестью.

Достал из пачки сигарету, за несколько секунд её буквально сдолбил. Следом прикурил вторую. Руки дрогнули, по крови прошла волна болезненного облегчения, замешанная на горечи.

— Да выдохни ты уже, Даня, — рявкнул Ветров.

— Не могу, — проскрипел я, — если бы я только знал, что из-за беспонтового членосования в жену Безрукова погибнет девять человек, то тогда…

— Угомонись, — отмахнулся Ветров, — я тебя знаю как облупленного. Если бы ты был в курсе, что в эту конкретную бабу член совать нельзя, то засунул бы в другую.

— Причём тут это?

— Притом, что трахать надо свою жену, а не чужую, тогда и проблем не будет.

— Давно ли ты в святого Романа заделался, а? — откровенно выпал я в осадок от его наезда.

— Твою сестру встретил и заделался, — фыркнул Ветров.

— Напомнить, что до этого было, м-м?

— Не стоит, — буркнул и отвернулся.

— А я все-таки напомню, милый мой родственничек. Ты мою невесту накануне свадьбы поимел! Раскудахтался мне тут тоже, поборник нравственности и чести…

— Ой, да брось. Я тебя просто для Айзы из когтей нехорошей женщины вытаскивал. Благое дело сделал вообще-то, а ты… эх!

И ржёт. Но мне вот совсем несмешно. Ни капельки. И выговориться хочется, хотя я вообще ненавидел все этих душевные словоизлияния. Но вот почему-то именно сейчас меня размазало. Докурил, сел обратно в кресло, замахнул