— Как это? Наподобие, как у Пантелейчук? Не хотела кормить лишнего?

— Я не знаю, как с вашей Пантелейчук обстояло дело, я тебе свой случай расскажу…

Иван Григорьевич откинулся на спинку стула, слегка прикрыл глаза и начал рассказывать.

— Жила-была в нашем М. одна богатая пара. Он был хозяином нескольких заправочных станций… Она — … не знаю, кем была сначала, но потом была просто женой. Жили они, жили несколько лет, и захотелось нашему мужу продолжения рода. Сына очень захотел. А тут, как назло, с сыном никак не получается. Они и по гинекологам, и по бабкам ходили-ездили, и на курорты он ее отправлял. Но долго не удавалось ей забеременеть. И наконец, пару лет назад, чудо случилось! Муж ходит, пылинки с жены сдувает, чтобы она только благополучно родила. Донашивает она ребенка, рождает прекрасную жизнеспособную девочку. У мамы радость зашкаливает. Первые пару дней все проходит отлично, на третьи сутки девочка не просыпается. Все! Можете представить, что с мамой твориться?

— Могу, у меня такая же история у дочки санитарки, — заметила Дина.

— Жена в безутешном горе. Гинекологи советуют им пару лет отдохнуть и попробовать снова завести ребенка.

— А что с новорожденной было? — спросил Андрей.

— А, вот тут и заковыка! Так как криминала не было, то исследовал этот случай патанатом. И он, конечно, нашел признаки не полностью «расправленных легких», бронхиолиты, альвеолиты… Короче, пневмопатии…

Проходит некоторое время, опять она забеременела и бережет себя пуще прежнего. Муж так хочет ребенка, что даже публичное заявление сделал, что ему уже все-равно: сын будет или дочь. Рожает она, наконец, и — ура! Долгожданный сын! Проходит неделя… Жену и сына выписывают домой… Отец на радостях закатывает пир на весь мир на три дня… А когда возвращается домой, находит ребенка зверски задушенным в постельке. Поверх тельца лежит записка: «Все наследство — сыну?».

— Не понял! — покрутил головой Валера.

— Оказывается, их семейный юрист был приятелем жены нашего магната. И он регулярно ставил ее в известность обо всех юридических телодвижениях мужа. В первый раз, когда родилась девочка, завещание было составлено только на предполагаемого сына. Поэтому девочка ушла из жизни.

— А когда появился сын? — удивилась Юля.

— А теперь он вновь переделал завещание и оставил все лишь на ребенка. Жене не оставил ничего.

— Нет, это же явное нарушение ее прав! Она имеет право оспорить завещание и отсудить причитающуюся ей часть.

— Да, это мы с вами знаем. Но она не знала этого.

— Подождите, Вы же говорили, что адвокат — ее приятель?

— Да, но не забывай — она находилась под влиянием эмоций… А когда они превалируют — здравый смысл отключается. Может быть, она таким способом пыталась проучить мужа…

— Ужас! Так девочку она тоже убила?

— По-видимому, да. Сейчас следствие копает, одна из педиатрических медсестер «вспомнила», что на слизистой губ у девочки видела кровоизлияния, когда несла тельце в патанатомию…

— А как же патанатом прохлопал?

— Они же в криминальном плане расслаблены. Знают, что им только патология попадается. Рот не проверил, а мы с вами помним, что маленького ребенка можно удушить мягким предметом, слегка прижав ротик и носик… И только в ротовой полости увидим кровоизлияния…Да, интерн? Уже учил асфиксию?

— Учил. А шею анатом не смотрел?

— А зачем? Его же ориентировали, что тут «нераздышавшиеся легкие».

— А легкие?

— А легкие при асфиксии списал на пневмопатии. Тем более, что картина могла быть похожа.

— Ужас! Хорошенькие же у них были отношения в семье!

— Так всегда может случиться, если изначально брак рассчитывается лишь на материальной основе.

— Да, Иван Григорьевич, подкинул ты нам, конечно, историю из цикла «семейства Адамсов»… А расскажи что-нибудь хорошее теперь! — сказал Валера.

— Да что хорошего можно рассказать, когда мы видим лишь плохое?

— Все-равно, нам надо стараться видеть хорошее, иначе выгорим, как психологи говорят. Вот, например, наши дети растут и с ними — все хорошо!

— Да! Моя Валерия — тоже растет.

— Видите? Есть же хорошее! — неунывающе заметила Дина.

Андрей понял, что коллеги в районных бюро очень тепло относились друг к другу и взаимно помогали. Это было здорово. Но он еще не знал, что такая дружба была не у всех экспертов. Как можно было дружить с такими коллегами, которые попутно пошли в рэкет или от сознания собственной значимости зазвездились до того, что с ними просто было неприятно общаться? Но у подолян с Гавриловым была дружба, буквально сцементированная кровью.

С год назад в М. случилось несчастье. В жилом доме взорвался баллон с газом. Было много потерпевших и погибших. Начальник направил Муслия и Дину в помощь Гаврилову. На следующий день им прислали еще двух экспертов. Весь коллектив подобрался четко организованный. У местного патанатома на время ЧП был экспроприирован морг, и команда экспертов сначала была занята идентификацией частей тел, а потом и освидетельствованиями оставшихся в живых. К сожалению, двое остальных экспертов уже не работали: один вышел на пенсию, а другой куда-то уехал. Но с Диной и Валерой Иван Григорьевич постоянно общался по телефону и виделся на ежемесячных семинарах.

— Лучше расскажите, как ваши личные дела? — спросила Дина.

Они с Валерой знали, что Иван Григорьевич был вдовцом, и у него росла дочь.

— Моя мамушка скончалась. Валерию я забрал. Мы живем с ней дружно.

— Сколько это уже ей?

— Примерно, как и Вашим.

— В таком возрасте девочкам очень нужна женщина. А вы не хотите еще раз…

— Нет, после моей дорогой жены не хочу… Если б мне встретилась такая, как она или Вы, тогда… А так пусть лучше вдвоем будем. Мы вполне справляемся.

— Ну, а как же, если Вам на МП надо ехать? Кто с ней остается?

— А у меня двоюродная сестра в М. живет, так Валерия почти все время у них гостит. Там же еще двое старших двоюродных брата есть.

— А, так ей весело? Не скучает?

— Да. Они, конечно, старше ее лет на восемь-десять, но всюду ее таскают с собой. На секции разные. О, вы же не знаете! Она у меня такой стрелок! Представляете, выиграла первый приз на соревнованиях в школе по стрельбе! И притом, она — самая малолетняя!

— Круто! Прямо просится на обложку какого-нибудь детектива!

— Не дай Бог! Но я ее учу, что нельзя целиться, ни в людей, ни в зверей. Так что у нас стрельба — чисто спорт!

— Ну, здорово!

Иван Григорьевич погостил у