Тут ещё виднеются следы недавнего нападения люциитов – многие скамьи и лавки разбитыми деревяшками усеяли пол, пошедший множествами трещин. Стёкла выбиты, а дверь вырвана с петлями и теперь ветер свободно гуляет в помещении. Тут некогда стояли горшки с цветами, но теперь от них одни черепки и кучи земли с помятыми растениями, а стены размалёваны краской.

– Орден, который вы защищаете и которому вы покровительствуете, готов низвергнуться в небытие. Я прошу вашего заступничества и вашей милости.

В ответ лишь холодная тишина, которая стелется зловещим покровом в душе парня и тот усиливает обращение к богам:

– Боги, если вы есть, помогите мне, ибо тот Орден, который стоит на защите всего, что вы заповедовали. Без вас и вашей помощи, он падёт, будет уничтожен. Я сердечно прошу того, чтобы вы вразумили моих братьев и сестёр, пускай они опустят оружие и мятеж закончится.

Душа Азариэля на разрыве. Он неистово молит тех, кому служит Орден, просит их о заступничестве и милостях, но пока его терзает немыслимый хлад, и он зрит голодную ледяную пустоту. Там, где должно быть в сердце место вере, ширится пустота и только куски камня, которым придали форму истуканов, дают Азариэлю надежду на то, что его моления будут услышаны.

– О, великие боги! – поднял руки ввысь Азариэль и неистово взвыл от колющей душевной боли. – Ниспошлите свою милость на нас! Прошу вас, взываю к вам. Орден ваш, наследие ваше рушится на глазах ваших, и вы ничего не сделаете? Мы молились вам, давали вам жертвы, а вы молчите, будто вас нет!

Смертельное отчаяние охватило парня, и он только усилием воли подавил боль в груди, едва не вызывали слёзы.

– Акатош, величайший из богов, разве ты не видишь, что творится с этим миром? Разве ты не видишь, что всё сейчас рухнет и Ордена не станет. О, Акатош, величайший из великих, вомни нам и помоги! Как ты можешь оставить слуг своих!?

«А может, богов нет?» – навестила мятежная мысль Азариэль. – «Их молчание – лучшее доказательство того, что их нет».

– Боги, великие боги, помогите нам! Я – Азариэль, ваш слуга покорный, взываю к вам. Помогите и сохраните Орден от распрей и немощей его! Если вы это не сделаете, то мир падёт без защиты нашей!

Азариэль поднял голову и узрел, что на него смотрит ряд изваяний и неожиданно его душу пленил сумасшедший шторм холода и мрака, волнений и паники, отчего парень стал задыхаться. «Орден умирает, мои друзья присягают тьме, а боги ничего не делают, чтобы помочь… их нет. А если нет, то и надежда моя тщетна». Он взывает последний раз к богам, надеясь, получить ответ:

– Боги!!! Помогите нам! Спасите Орден, не дайте ему пасть и да будет он спасён!

И Азариэль получил ответ. Там, за стенами капеллы, где выставлена охрана раздались лязганья обнажаемых мечей и раздался чёткий девиз, донёсший до души Азариэлья неописуемое отчаяние: «Свобода восторжествует!».

– Боги…

В один момент Азариэль понял, что тех, кому он молится – нет, а его вера – мертва. Ему никто не отвечает, а братья да сёстры, что должны были по воле богов, просветлится, стали ещё радикальнее и спесивее. Его вера, которая подобна надломленной палки, сломалась окончательно, почитание божеств распалось словно разбитое стекло.

Азариэль видит, что его окружают истуканы, за которыми нет силы. Проводя взглядом по Капелле, эльф чувствует, что единственное живое существо тут, так это он и никаких богов или духов здесь нет. Ещё большей нелепостью, усмешкой, ему кажется, что Орден, служащий воле богов, оказался ими брошен. «Либо они жестоки и желают смерти Тамриэля, либо их нет… и какой смысл тогда им служить?» – гневно помыслил Азариэль.

– Да это какой-то проклятый монолог! – вскрикнул парень и поднялся с колен, сплюнув на пол Капеллы.

Получив «ответ», ставший олицетворением, крушения всех чаяний и надежд на богов, став надломом веры в Девять, Азариэль отправился туда, куда его звали люцииты, чтобы продемонстрировать блеск силы и славы своей и через минут десять он был на месте.

Вдоль длинных коридоров, вырубленных прямиком в структуре породы, разносится звук шарканья толстой подошвы о пол удивительной системы. В темноте пещерных катакомб Азариэль идёт на встречу с теми, кого не понимает, но всем сердцем желает осмыслить их безумные затеи. Позади него идут два воина, братья по Ордену, но уже не по духу и идеям. Их тела покрыли стандартные доспехи, предназначенные для неофитов, а руки сжимают тяжёлые палицы. Азариэль же одет в свою обычную одежду – белая рубашка с длинным рукавом, стянутая оливковым поясом, тканевые бежевые штаны и чёрный кожаный сапог под колено. Единственное, что он успел перед тем, как сюда спуститься, так это сдать всё снаряжение Арину и утереть лицо от сажи и грязи.

Азариэль ступил на скользкий мрачный путь в тоннелях Ложи с гложущим чувством тревоги. Орден разделился, став двумя идейными группировками и каждая из них претендует на истину. Азариэль не знает, кто прав в своих убеждениях, не знает к кому примкнуть в этой борьбе, а посему им движет желание всё разузнать и найти сторону.

«Что они сотворили с этим местом?» – спрашивает Азариэль у себя, смотря на то, во что превратились пещеры.

Им не нужны факелы, чтобы освещать путь, ибо весь коридор усеян подставками для источников пламени, отчего тоннели заполнены размеренным треском пламени и залито тусклым светом. Азариэль видит, что стены коридора отёсаны и превращены в добротные ровные проходы, средь которых есть ответвления под различные комнатки и помещения, о предназначении которых альтмер мог только догадываться. Всюду и везде ему на глаза попадаются различные символы и письмена, от молитв свободе на знакомом тамриэлеке вплоть до шокирующих клятв принцам тьмы на кроваво-алых даэдрических глифах.

Они спускаются всё ниже и ниже, приближаясь к центру всей небольшой системы пещер под Орденом. Азариэль, втягивая воздух, больше не ощущает смердящих запахов отходов или пьянящих дурно пахнущих благовоний. Теперь его нос будоражащим хватом щипают нотки пряного вина и едкие ароматы скумы, от которых хочется прокашляться.

Азариэль идёт всё дальше и по мере приближения в Оплот ему всё больше встречается бывших братьев и сестёр, расхаживающих тут как дома. Только теперь они не узнаваемы. Девушки, прекрасные дамы и леди Ордена, средь которых рыцари и неофитки, чародейки и учёные, теперь под одежду выбирают фривольные наряды, больше