Шрифт:
Закладка:
Ее лодка медленно тащилась вдоль берега, устало поскрипывая деревянными костями. «Ты не виновата! – сказала Дийна, ласково погладив ее по гику. – Ты с честью выдержала испытание! Не то что я».
К финишу она доплелась так поздно, что судьи уже успели подсчитать штрафные очки и составить итоговый протокол. Дийна огляделась, но бело-синего паруса нигде не было видно. Зато издали ей неистово махал Марио, пытаясь привлечь ее внимание.
– Я поймал этого… диверсанта, на острове, – зачастил он. – Того, кто пытался тебя подстрелить. Вернее, это Рохо его поймал. Пригвоздил лапой к земле. Парень небось до сих пор заикается от страха. Кстати, угадай с первого раза, кто это был? Наш дон Руис. Представляешь?
От Марио всегда фонило энергией, но сегодня он прямо-таки искрил, подзарядившись от миновавшей опасности и общей непонятности обстановки.
– Господи, – пробормотала Дийна, только сейчас вспомнив о Камилле, оставшейся на трибунах. У нее голова шла кругом. Руис – предатель? Какой кошмар. Что все это значит?!
– Ты Альваро не видел? – спросила она, решив начать с самого важного вопроса.
– Видел, конечно. У него здесь был катер, так что он увез нашего арестованного на Ланферро, прямо в лапы сеньору Фалько.
– Мы могли бы и сами это сделать, – с беспокойством сказала Дийна, оглядывая трибуны. – У нас хотя бы охрана есть!
Зрители не спешили расходиться, и ланферрская делегация все еще сидела у себя в ложе. Дийна снова подумала о Камилле. Скорее всего, та не имела никакого понятия о делах брата. Как ей объяснить его арест? Как это вообще отразится на их отношениях?
– Не волнуйся, от Альваро он не сбежит! – хохотнул Марио, немного раздражавший ее своей беспечностью. – После Рохо наш злоумышленник был даже рад сдаться кому-нибудь вроде Альваро. Де Мельгар, конечно, тоже иногда производит пугающее впечатление, но зато не имеет привычки встряхивать пленника над пропастью головой вниз! А тебе, наоборот, было бы неудобно везти Руиса в наручниках, если только ты не считаешь, что его сестра тоже причастна к этому делу, – и он бросил выразительный взгляд на Камиллу.
– Нет, я так не считаю! – отрезала Дийна. – Брат-преступник еще не делает преступниками своих родных!
Ей пришлось согласиться, что Альваро проявил тактичность, взяв на себя «доставку» дона Руиса в Гальдару.
– До сих пор не могу поверить, что Руис спутался с заговорщиками! – пробормотала она.
Определенно, в молодом сеньоре де Кастро была какая-то червоточинка. Ей всегда казалось, что под его внешним лоском таится бездна неуверенности в себе. Было несложно представить, как он сидит с ружьем в засаде, пытаясь подстрелить пролетающий мимо парус. Но чтобы Руис хладнокровно организовал целый заговор или притащил крикса на поводке прямо к ней в спальню… нет, это уже никак не вязалось с его характером!
– Мне тоже не верится. Не его уровень, – посерьезнев, ответил Марио. – Однако есть шанс, что он выведет нас на крупную рыбу.
«И кто, интересно, этот таинственный крупный хищник? – думала Дийна. – Неужели все-таки дон Сильвио?» Она давно его подозревала. Но ради Камиллы отчаянно надеялась, что это не он.
– Кстати, Альваро просил тебе кое-что передать, – спохватился Марио, шаря за пазухой.
– Что? – встрепенулась Дийна. – И ты только сейчас об этом говоришь!
– Ну извини. С этими вашими тайнами, пожалуй, забудешь!
Он протянул ей пухлый конверт. Дийна нахмурилась: ей за глаза хватило прошлого письма де Мельгара. Если он опять разразился какой-нибудь изысканно-вежливой отповедью в ее адрес, она все-таки навестит его на Сильбандо! Благо, отсюда лететь ближе.
В конверте, однако, не было никакого письма – только толстая пачка кредиток.
– Это выигрыш, – пояснил Марио, глядя на ее изумленное лицо.
– В смысле – выигрыш? Альваро выиграл гонку?!
– Ну, если честно, он пришел вторым, но кубок пришлось отдать ему. Лидера гонки мы так и не смогли отыскать. Это был тот наемник из Ордена. Он вылетел из пролива с такой скоростью, что после него должна была остаться дыра в воздухе в форме лодки! – засмеялся Марио. – Альваро пришел вторым и был очень зол, что не догнал его. Видела бы ты его лицо!
Дийна тоже рассмеялась, оценив комизм ситуации.
– Он сказал, что ты точно могла выиграть, если бы не полезла вытаскивать его «Нинью». Так что раз ему досталась вся слава, будет справедливо, если ты получишь хотя бы деньги.
Она покачала головой.
– Конечно, если ты сочтешь это неприличным или бестактным, то всегда можешь отказаться… – вкрадчиво сказал Марио, протягивая руку к конверту.
Отказаться? Еще чего! Дийна проворно спрятала конверт подальше от цепких лап, при этом подумав с теплотой, что Альваро знает ее лучше, чем кто бы то ни было.
– Не дождешься! – заявила она. – Выигрыш мой! Я напишу де Мельгару и передам ему большое спасибо.
Глава 24
На следующий день после возвращения с Керро Дийну разбудила оса, залетевшая в спальню. Баррига, не любивший этих полосатых хищниц, где-то затихарился, и ей пришлось самой бегать по комнате с полотенцем, пока незваная гостья зигзагами не вылетела наружу. Прикрыв за собой стеклянную дверь, Дийна присела на стул. Утро было тихим и светлым. На полу лежали медовые солнечные квадраты, за окном был слышен шепот деревьев.
Доброе сияние утра составляло разительный контраст с той драмой, которая разыгралась в Гальдаре вчера, после их возвращения. Когда они причаливали в порту, Руис де Кастро уже сидел на допросе у Фалько. Гвардейцы из замка явились в порт за Камиллой. Дийна заявила, что не отпустит ее одну, и отправилась вместе с ней. У дверей кабинета они столкнулись с доном Сильвио, которого выдернули из очередной поездки в свой округ. Весь замок гудел от слухов. Проходя по коридорам, Дийна краем глаза отмечала испуганные лица слуг и секретарей.
Под давлением Фалько Руис сознался, что выполнял некоторые поручения Ордена, но утверждал, что его отец и сестра не имели к этому отношения, и не назвал никого из сообщников. Поручения ему давали в письменной форме. Никого из других исполнителей он не знал. По его словам, на островке возле Тираханы он оказался случайно, а ружье взял с собой для охоты на птиц. То, что он чуть не пристрелил наследника де Мельгаров, он тоже объяснил трагической случайностью и готов был принести самые искренние извинения. Больше от него ничего нельзя было добиться.
