Шрифт:
Закладка:
Парень покупал рыбу. Почему здесь, а не на пристани, где и дешевле, и выбор куда больше, бог весть. Может, не хотел там лишний раз появляться или просто идти было лень. Купил три рыбины, лепешки, целый круг сыра, сложил все в котомку, завязал, забросил за спину.
– Однако любит товарищ покушать, – хмыкнула Эльвира-Ильдико. – Зачем одному столько?
– Думаю, не один он здесь… – Иванов не отрывал взгляда от соглядатая. – И, судя по количеству еды, спутников у него не так уж и много. Двое-трое, максимум – четверо.
– А нас трое, – тихо промолвила переводчица.
Так и было. Брат Сульпиций в последние дни все время пропадал по каким-то своим делам – говорил, что сговаривается о ремонте часовни. Аркадий лишь улыбался: знаем, мол, с кем ты сговариваешься… Так это и хорошо! Неформальная связь с «бандитской крышей» вполне могла пригодиться.
– Значит, ребята, так, – быстро распорядился Аркадий. – Я – за ним. Вы – за мной. Шагах в двадцати держитесь. От меня, не от него. Ясно?
– Угу, – дружно кивнули Эля и Адальберт.
Иванов ухмыльнулся:
– Ну, ясно, так пошли.
Чернявый слежки не чувствовал – раззява, Аркадий это приметил еще в первый раз. Шел себе и шел, даже насвистывал что-то. Польку какую-то… Хотя какая тут, к черту, полька?! Вот остановился на углу, обернулся. Ну да, ну да, станет опытный опер дожидаться его дурацкого взгляда. Все предвидел уже, свернул за развалины. Чуть выждал. Зашагал дальше, мало того – тоже засвистел. Имелись бы в здешней одежке карманы, так еще засунул бы руки! Мол, иду себе, гуляю, жизни радуюсь.
На пустынной улице – сплошь развалины – уже никого не было! Замедлив шаг, Иванов задумчиво осмотрелся. Ну и куда бы он… Ага! Вот тот проулок – заросший, захламленный…
– Ну? Что? Где он?
– Та-ак… – Молодой человек обернулся и недобро прищурился: – Я вам где говорил идти?
– В двадцати шагах…
– А вы что приперлись?
– А-а-а…
Девчонка растерянно заморгала: не знала, что и сказать.
– Ладно. – Аркадий махнул рукой: – Вон, видите улочку? Я – туда. А вы выждите немного, и потом туда же.
– А сколько нам ждать-то?
– Русским же языком сказал: немного!
Нырнув в проулок, молодой человек пробрался через горы щебня и выбрался к разрушенной городской стене. От развалин вниз в долину уходила узенькая тропинка, вьющаяся меж высокой травы и густых зарослей вербы. За вербами, уже довольно далеко, мелькнул знакомый плащик.
Интересно все же, чей это человечишко? Фредегайла или вдовушки? Да и имеет ли он отношение к пропаже Гри-Гри? По всему выходило, что имеет. Процентов на девяносто да. Хотя всякое могло статься. Предполагаешь одно, а на деле выходит другое.
Иванов все же дождался своих – не хватало еще этим потеряться, – и дальше уже пошли все трое, вместе, один за другим. Шли долго, часа три, уж никак не меньше. Соглядатай несколько раз останавливался у ручьев, перевести дух и напиться, а часика через три и вовсе завалился под дерево и захрапел.
– Вот гад! – негромко выругалась Эльвира. – Этак нам до ночи за ним таскаться.
– Да уж, темнота нам нынче не помощник.
Однако делать нечего, пришлось ждать. Не возвращаться же обратно! Иначе зачем и шли?
– Может, его того… разбудить? – внезапно предложила девчонка. – Палку какую-нибудь кинуть… или вот шишку.
Иванов хотел было возразить, но тут же передумал:
– А и кинь! Только не шишку… Там что за дерево-то? Уж точно не сосна и не елка.
– Дуб!
– Во! Желудь и кинь. Поищи, тут должны валяться.
Пущенный красоткой желудь угодил спящему прямо в лоб! Парень, резко вздрогнув, проснулся и очумело замотал головой. Потом обнаружил желудь, поднял глаза вверх… Усмехнулся. Завязал получше котомочку, поднялся…
– Ну вот. Давно бы так. Иди-иди, милый.
Не сказать, что соглядатай уж совсем не проверялся. Пару раз останавливался, осматривался, прислушивался. И вновь продолжал путь, уверенный в том, что никто за ним не идет, не следит. Да и кому и нужен-то?
Видно, прогулка незнакомца подходила к концу: парень совсем расслабился, снова что-то засвистел, даже прибавил шагу, как видно, уверенный в скором отдыхе.
Между тем тропинка давно уже нырнула в лес, местами переходящий в самую настоящую чащу! Тянулись к небу высокие дубы, грабы и липы, на опушках качали ветвями ветлы, рябины, клены. Густой подлесок разросся орешником и черноталом. Начинало смеркаться, и преследователям пришлось приложить немало усилий, чтобы не быть замеченными и не потерять из виду «дичь» – именно так Иванов стал именовать соглядатая.
– Смотри, исчез! – Ахнув, Эльвира схватила Аркадия за руку. – Вот только что за теми кустами мелькал и… где?!
– Там!
Шедший впереди Адальберт уверенно показал рукою. Юного слугу не напрасно послали вперед: человек пятого века ориентировался в диком лесу куда лучше, нежели люди двадцатого. Огонь Берт заметил первым.
– Кто-то жжет костер! Вон там, на полянке.
– Понятно. Тсс!
Аркадий машинально приложил палец к губам. Мог бы и не прикладывать, все и так понимали, что к чему. Старались изо всех сил, чтоб ни одна веточка под ногами не хрустнула. Напрасно, у наших современников это не получится никогда. Разве что у профессиональных охотников да у специально тренированных диверсантов.
Тем не менее, похоже, преследователей никто не заметил. Там, на поляне, не прислушивались, будучи полностью поглощенными куда более захватывающим занятием!
Подкравшись ближе, Иванов отвел от глаз ветку… и едва не выругался матом!
Небольшую поляну, освещаемую желтыми всполохами костра, наискось пересекало поваленное, как видно, бурей дерево. То ли липа, то ли осина, то ли граб. К толстому, местами уже тронутому гнилью стволу лицом вниз была привязана обнаженная девушка. Все спина ее была исполосована до крови, волосы спутались с травою, искаженное страхом лицо напоминало маску смерти.
– Гри-Гри… – еле слышно прошептал Берт.
Да, это была пропавшая Гримунда. Однако и кроме нее здесь хватало знакомых! Соглядатай скромненько жался к костру, а у распростертой девчонки орудовали двое: полуголая черноволосая бестия – жрица Вильфрида – и бритоголовый жрец Нойдал! Та еще парочка. Так как же они… Вычислили? Проследили?
И жрица, и жрец не стояли спокойно, а именно что орудовали – прыгали, извивались, выкрикивали какие-то невнятные слова. Похоже, оба находились в трансе.
– Ясно, мухоморов опились!
– Дон-а-а-ар! – упав на колени, яростно заорала черная жрица.
И ведь не опасалась орать на весь лес, дуреха. Хотя кого ей тут опасаться-то?
Заорав, Вильфрида тут же вскочила на ноги и, выхватив из-за пояса обломок меча, подскочила
