Шрифт:
Закладка:
— Я решил, что это сон, но Поппи Хезелтон и впрямь лежит в моей постели. Фантастика, честное слово. Доброе утро. Как спалось?
— Доброе утро, — деловито ответила я, — спалось ужасно, черт возьми. Ты храпишь, как медведь, и скрежещешь зубами, как волк! Я уж не говорю о бормотании, стонах и, ой, Алекс, перестань! Перестань, кому сказано…
Понятно, что из постели мы вылезли не скоро. А когда все-таки вылезли, Алекс напоминал сытого кота, умявшего банку сметаны. Выходя из ванной, он даже насвистывал.
— И чего ты улыбаешься? — спросил он, натягивая носки.
— Потому что у тебя такой самодовольный вид.
Он хохотнул.
— А что бы ты чувствовала на моем месте, а? Женщина моей мечты у меня в постели. Надеюсь, я показал себя во всей красе?
— Во всей. Но незачем говорить об этом так, будто ты сдал экзамен. В этом деле вообще-то участвуют два человека…
— Хм… Ладно, ты особо не расслабляйся. Я же обещал овладеть тобой на кладбище. Так что помни! — пригрозил Алекс.
— Ну уж это вряд ли. По крайней мере, не в такую погоду, — рассмеялась я.
Мы все еще перешучивались, спускаясь по лестнице. Дэйви нас опередил — он уже успел прибрать расписную гостиную и загрузил грязную посуду в машину.
— Ну, нечего и спрашивать, как вам спалось, — прищурился Дэйви. — Постарайтесь не источать любовь, или что там из вас сочится в такую рань.
Я показала ему язык, он только усмехнулся.
— Чаю? Или не очень юные любовники жаждут отметить событие шампанским?
— Чай будет в самый раз, — ответила я.
Ну вот, кажется, я смогла пережить встречу с представителем семейства Стентонов после ночи, официально проведенной с Алексом. Хотя Дэйви, пожалуй, не в счет. Это ведь он заставил меня сюда приехать и приказал весело проводить время. Вот я и стараюсь. Возможно, он вовсе не имел в виду интрижку с его братом, но так уж вышло.
Несмотря на предстоящие похороны, настроение у меня было самое безмятежное. Мы неспешно выпили чаю, а потом Дэйви и Алекс отправились за лопатами, чтобы выкопать могилу для Джики. Я мыла чашки и вытаскивала из машины чистую посуду, когда на кухню вошла Одесса.
— Доброе утро, Поппи. Так, так, так. Вижу, ты заполучила своего миленького. Молодец. Ладно, пока мы одни, расскажу-ка тебе, что будет дальше…
— Знаю, — перебила я. — Похороны в одиннадцать. Дэйви собирается играть какую-то странную песенку. Ты слышала когда-нибудь «Танец желтой обезьяны»? Мне все равно на ум ничего про обезьян не пришло, только очень милая детская песня про мартышку, но…
— Ох, дурочка ты. Болтаешь совсем как Джокаста. Я говорю о будущем.
— А что такое? — насторожилась я.
Одесса сурово смотрела на меня.
— Уже и дураку понятно, что такое. Вопрос только в том, как ты к этому относишься.
— К чему отношусь?
Выслушав Одессу, я опустилась на стул и принялась нервно перебирать стеклянные виноградины в стоявшей на столе вазе.
— Ну, так что? — спросила Одесса.
— Мне нужно подумать. — Я встала и медленно вышла из кухни.
На втором этаже ко мне подскочила Джокаста, возбужденная и радостная. Должно быть, так на нее подействовали похороны. Я уже ничему не удивлялась.
— Поппи, скорее! А где мальчики? Впрочем, неважно, иди скорее сюда…
Она схватила меня за руку и потащила за собой. Задыхаясь от восторга, Джокаста принялась рассказывать о каком-то своем необыкновенном открытии. Я слушала вполуха, все еще размышляя над странными словами Одессы.
— …Вот я и говорю Эдварду. Если человеку приснился такой сон, это что-нибудь да значит. Конечно, Фрейд, этот ужасный старикашка, считал, будто все на свете сводится к сексу, но ведь сны бывают разные, не так ли?
Она втолкнула меня в разрушенную китайскую комнату и ткнула пальцем в потолок. В проеме, оседлав сломанную балку, копошился Эдвард.
— Эдвард, пожалуйста, осторожнее! — крикнула я.
— Не волнуйся, дорогая. Я совершенно не боюсь высоты. Отойди-ка, я сброшу кое-что.
Я оглянулась на Джокасту, та едва не подпрыгивала от возбуждения.
И тут на нас посыпались монеты. Дождь монет. Я подобрала одну. Монетка почернела от времени, я потерла ее.
— О, серебряный пенни Вильяма Завоевателя. Ой, смотри, четырехпенсовик времен нашествия римлян, а тут — ой, сколько соверенов!
Джокаста проворно собирала монеты.
— Как я теперь понимаю эту женщину, хм… забыла имя. Ты не помнишь? Ну, ее еще соблазнил Зевс, обратившись золотым дождем. Эдвард, много там еще? Надеюсь, целые залежи!
Она позвала Табиту и Одессу, крикнув им, чтобы принесли корзинку, чтобы было куда положить клад. Вскоре мы все дружно ползали по полу, а Эдвард все сбрасывал и сбрасывал новые порции.
— Думаешь, они очень ценные? — с сомнением спросила Табита, протирая римскую монету.
С крыши донесся голос Эдварда:
— Придется порыться в каталогах, но уже сейчас могу сказать, что добыча у нас славная!
На пороге показались Алекс и Дэйви.
— Мы были в саду и увидели Эдварда на крыше. Что тут… — начал было Алекс.
— Ой, дорогие мои, какая радость! Мне приснилось, что в стропилах спрятаны сокровища. Я и попросила Эдварда хорошенько посмотреть там. И только поглядите, что мы нашли! Настоящий клад! Он тут, наверное, несколько веков лежал…
Дэйви внимательно изучил одну из монет, потом начал рыться в корзине, то и дело восклицая:
— Вот это находка!
Честно говоря, меня в те минуты занимали вовсе не сокровища, а мой недавний разговор с Одессой. Она заметила мои растерянные взгляды и кивнула на дверь. Стентоны были так увлечены кладом, что не обратили внимания на наше исчезновение.
Все дороги в «Аббатстве» вели на кухню — там мы и оказались. Одесса явно ждала от меня ответа, но я не могла сама принять решение. Выдержав паузу, она откашлялась и потребовала:
— Так что?
Я промямлила нечто неопределенное и притворилась, будто целиком поглощена завариванием чая. Стуча чашками и блюдцами, я напряженно размышляла. Признаюсь наконец: Одесса предложила мне (честно говоря, попросту приказала) навсегда остаться в «Аббатстве», чтобы одним махом решить все проблемы. Итак, следуя ее логике, я должна поселиться здесь с Алексом и присматривать за Табитой, а заодно и воспитывать ее детей, так что Табита может себе валить куда ей вздумается.
В принципе, в этом имелось рациональное зерно, но бурлившие в моей душе чувства заглушали робкий голос здравого смысла. А что, если Алекс испугается подобной перспективы? Или Джокасте с Эдвардом такой план не понравится? Я
