Шрифт:
Закладка:
* * *
Молодой человек в красной рубашке высадил Джейн возле городской больницы. Служитель проводил ее по коридору. Джейн однажды была в лечебнице – в возрасте девяти лет, когда у нее разболелся левый коренной зуб. Отец отвез ее почтовой каретой в Винчестер и держал за руку, пока цирюльник, именовавший себя также «доктором», орудовал щипцами. С тех пор Джейн не любила лекарей и теперь надеялась, что Фред попал в более бережные руки, чем она тогда. Ее привели в комнату, где сидела плачущая София. Они обнялись.
– Я ничего не знаю. Я его не видела.
– Все будет хорошо, – ответила Джейн уверенно. – Это всего лишь несчастный случай.
Женщины стали молча ждать. Повсюду пищали и звенели стальные коробки. Некоторое время спустя сестра милосердия проводила их в комнату, где лежал Фред. В первый момент Джейн почувствовала раздражение, не увидев ни занозы, ни пореза от бумаги. Если не считать маленького пластыря над глазом и еще одного на руке, Фред был совершенно невредим. София обняла его.
– Что с тобой случилось?
Джейн осталась стоять в дверях.
– У меня волосы торчат во все стороны? – спросил Фред.
На нем была белая рубашка с короткими рукавами. Джейн потупилась. София ткнула брата кулаком в плечо.
– Мы уж думали, ты умер! Нам никто ничего не объяснил!
– Со мной все в порядке. Никогда так хорошо себя не чувствовал. Хоть сейчас в спортзал.
В какой-то момент Фред посмотрел на Джейн, но, никак не отметив ее присутствия, тут же снова перевел взгляд на сестру. Джейн стало неловко: она почувствовала себя человеком, который сует нос в чужие семейные дела. Не стоило ей приезжать.
В комнату вошел лысый мужчина с мягкими карими глазами.
– Кто из вас сестра?
София подняла руку.
– Я доктор Маркс, – представился вошедший.
Джейн с удивлением его оглядела. В ее времена доктора выглядели иначе: носили сюртуки и сапоги для верховой езды, а не зеленую пижаму, как этот. София пожала ему руку, нисколько, по-видимому, не смущенная тем, что он не одет. Затем лекарь повернулся к Джейн и, протянув руку ей тоже, поинтересовался, кто она и кем приходится больному. Она ответила:
– Джейн… Не родственница.
Фред еще раз на нее посмотрел.
– Так что же все-таки произошло, док? – спросила София.
– Мистер Уэнтворт получил разряд тока, – ответил врач.
– Неудивительно: он у нас всегда был немного глуповат, – сказала София с нежностью. – Можно забрать его домой?
Доктор внимательно поглядел на одну из коробок, стоявших возле изголовья Фреда. Она ритмично пищала, на экране высвечивались линии: голубая и зеленая. Врач что-то записал пером, которое не надо макать в чернила. Потом снова посмотрел и снова записал. Словно коробочка диктовала ему мелодию, а он переносил ноты на лист.
– Будет лучше, если мы за ним еще понаблюдаем.
– Это обязательно? Он действует мне на нервы так же, как обычно. Так, может, он здоров? – спросила София и нарочито улыбнулась, показывая, что шутит.
Доктор улыбнулся в ответ:
– Мы бы хотели, чтобы мистер Уэнтворт пока побыл у нас.
Закончив свой разговор с коробкой, он вышел.
– Мне кажется или здесь холодно? – спросил Фред дрожа. – По-моему, кондиционер работает слишком сильно.
– В больницах всегда прохладно, – отозвалась София.
– А можно мне одеяло?
София не бросилась исполнять просьбу брата.
– Я тебе не нянька, – ответила она.
– Я схожу, – сказала Джейн, радуясь тому, что появился повод выйти из комнаты.
– Не надо, Джейн, все в порядке, – возразил Фред.
Она вгляделась в его лицо, надеясь увидеть признак какого-нибудь чувства, но он уставился в пространство.
– Я все-таки схожу, – сказала Джейн.
Она уже сделала несколько шагов в сторону двери, когда София, оставшаяся у постели брата, спросила:
– Фред, куда ты смотришь? Фред?!
Джейн обернулась и, проследив за его взглядом, не нашла ничего интересного. Только блестящий белый пол. Глаза Фреда словно остекленели. Телом он оставался в постели, а дух его как будто бы куда-то унесся.
– Фред?! – снова позвала София.
Он склонил голову на плечо, медленно смежил веки и больше не двигался. Вероятно, уснул? Сестра потормошила его, причем довольно энергично, но он не проснулся и даже не пошевелился.
– Кто-нибудь?! – крикнула София, подскочив к двери и высунувшись в коридор. – Помогите!
Женщина со светло-рыжими волосами вошла в комнату и первым делом обратилась к стальной коробке. Потом наклонилась к больному.
– Мистер Уэнтворт? – Она потрогала его за плечо. – Мистер Уэнтворт, вы меня слышите? Понимаете, где находитесь? Мистер Уэнтворт?
Мистер Уэнтворт молчал.
Рыжеволосая женщина опять вопросительно поглядела на коробку. На экране, прыгая то вверх, то вниз, быстро сменяли друг друга светящиеся цифры.
В комнату вошли еще двое. Они тоже уставились на стальную коробку. Поперек рамки протянулась прерывистая линия, похожая на стежки на одеяле. Женщина нажала красный кружок на стене. Комната огласилась резким звуком. В коридоре раздался такой же, только это было не эхо: шум исходил из другого источника. Ровные стежки сменились ломаной кривой, которая суматошно замигала в разных частях экрана.
– Фибрилляция желудочков, – объявила рыжеволосая. Джейн не поняла, что такое «фибрилляция», хотя латинский корень этого слова был ей знаком. – Опустите кровать.
Один из мужчин нажал на рукоятку в изножье, и Фред, сидевший прямо, опустился плашмя. Другой лекарь легонько подтолкнул Джейн и Софию к выходу из комнаты.
– Пожалуйста, подождите снаружи, – сказал он им.
Они переступили порог, но остались стоять перед открытой дверью и видели то, что происходило дальше. Рыжеволосая женщина запрыгнула на Фреда, как на лошадь. Невысокая и кругленькая, никак не моложе пятидесяти лет, она вскочила на кровать больного с легкостью газели и постучала кулаком по его груди. И вновь все уставились на стальную коробку. Джейн уже немало успела повидать всяких волшебных коробочек, но эта, по всей видимости, была особенно могущественна. Все выполняли ее команды. Она приказывала людям то улыбаться, то хмуриться. Сейчас рыжеволосая лекарша нахмурилась. Она положила ладони одну поверх другой на середину груди больного, нажала и отпустила. Потом снова нажала и снова отпустила. После того как она проделала это много раз, мужчина тронул ее за плечо и сделал ей знак: дескать, теперь давайте я. Он стал рядом, готовый подменить женщину. Та явно утомилась, но продолжала упорно работать. Джейн поняла, что это, наверное, тяжелый труд – заставлять грудь человека опускаться и снова вздыматься, когда он сам этого не делает.
