Но мне не нужен был отдых, мне нужно было найти ответ на вопрос, который преследовал меня годами: где Кира Темплтон? У кого она?

Я снова и снова просматривала оцифрованные видеозаписи Киры. Создала список воспроизведения записей в видеоплеере VLC, и они проигрывались в зацикленном режиме. Так я провела целый день, наблюдая, как Кира растет, воображая ее жизнь, даже сомневаясь, нужно ли вообще ее спасать.

У меня возникла абсурдная идея – посмотреть кассеты в том формате, в котором они были записаны, и я решила купить видеомагнитофон «Саньо» 1985 года. Я нашла два предложения на «Крейгслист» – оба магнитофона продавались на запчасти – и встретилась с одним из разместивших объявление, чтобы купить и узнать, можно ли его починить. На углу, где мы договорились увидеться, меня встретил толстый мужчина, который распродавал технику из своего старого видеомагазина.

– Сто долларов, – заявил он, поздоровавшись и представившись, но имя я не запомнила. – Как я писал в объявлении, он сломан, ремонт требуется элементарный. Просто замените прижимной ролик, и дело с концом.

– Вы не знаете, где я можно достать детали? – Я осматривала аппарат в поисках других повреждений.

– Ну, такое на каждом углу не купишь. На весь город есть всего два или три места, где чинят подобное старье. Нет смысла заморачиваться. Как говорится, будущее за стримингом. Другое дело, если остались старые кассеты. Тогда без вариантов.

– Всего две или три мастерских по ремонту? – в моем сознании проскочила искра.

– Ага, и это включая Нью-Джерси, где я живу. Старый «Ремонт видео» в центре закрылся пару месяцев тому назад, а ведь эти штуки раньше часто ломались. Внутри скапливается пыль, и пластмассовые детали не выдерживают. Но, с другой стороны, никто такими больше не пользуется. Этот бизнес обречен. Как и мой, как это ни печально. Даже DVD-диски не смогут остановить наступление цифрового мира.

– У вас есть список этих магазинов? – Мое сердце заколотилось, будто я напала на реальный след.

Глава 55

Сострадание расцветает там, где есть любовь и боль.

26 ноября 2003

За день до первой кассеты

Место неизвестно

Все утро накануне Дня благодарения в 2003 году Айрис проводила дома с Кирой.

– Мне идет, мама? – спросила Кира, повязав оранжевую скатерть на манер платья.

– Не хватает главного, дорогая, – сказала Айрис, завязывая на талии бант в тон.

Ей нравилось играть с дочерью в принцесс, и, хотя она редко покупала платья, чтобы не вызвать подозрений, Айрис придумала использовать для этого скатерти, которые она подвязывала на осиной талии девочки. Это давало им множество способов играть в переодевание и развивало детское воображение, которое создавало всякие предметы и приспособления из чего угодно, и почти всегда выходило удачно, за исключением того случая, когда Кира превратила туалетный ершик в скипетр.

– Мне кое-что нужно, сейчас вернусь, – заявила Кира и под удивленным взглядом Айрис вприпрыжку поскакала к себе в комнату. Через час, в течение которого Айрис дважды проверила восьмой канал, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, девочка вернулась с диадемой, сделанной из спагетти, приклеенных к куску картона.

– А теперь? Я красиво выгляжу?

Айрис улыбнулась.

– Просто чудесно, милая, – ответила мать ей вслед, и в тоне женщины чувствовалась теплая нотка гордости за то, что она хорошо ее воспитывает.

Им нравилось проводить так большую часть времени: играть, читать старые книги, к которым никто раньше не прикасался, или лежать на диване в гостиной и смотреть видеофильмы из коллекции Уилла.

Смерть Уилла осталась в прошлом. Когда он умер, Айрис пришлось пережить напряженное и трудное время. Иногда ей нужно было выходить, чтобы оформить документы для похорон мужа, и всякий раз она умоляла Киру никому не открывать дверь и не разрешала ей выходить, потому что та могла заболеть, как в тот раз.

Женщина старалась делать все как можно быстрее и по возможности распределяла задачи так, чтобы они приходились на разные дни. Таким образом, она оформляла одну бумагу за раз, всегда возвращалась вовремя и вздыхала со спокойной душой, убедившись, что с Кирой все хорошо. В течение этих недель Айрис очень волновалась, думая о том, как они вдвоем будут жить дальше. Кира не могла оставаться одна на целый день, пока Айрис ходит на работу. Женщина снова и снова проклинала Уилла. Она возненавидела его так сильно, что даже не пошла на его похороны и не сообщила новость его дальним родственникам. Для нее Уилл был трусом, который сдался, как только ситуация осложнилась.

Но вскоре она узнала, что за несчастный случай ей выплатят почти миллион долларов. Айрис и не знала, что Уилл застраховал свою жизнь во время работы в мастерской. Кроме того, городские власти выплатили ей дополнительную компенсацию за то, что железнодорожный переезд был плохо обозначен.

Когда Айрис проверила свой банковский счет и увидела общую сумму, она проплакала несколько часов. Смерть Уилла не стала катастрофой для нее и дочери, а принесла облегчение, и в памяти Айрис муж превратился в особенного человека, который изменил ее жизнь к лучшему. В конце концов, именно Уилл подарил ей Милу, а также дал ей возможность проводить с ней все свое время.

Смерть Уилла также укрепила в сознании Киры мысль, что внешняя среда опасна не только из-за таинственных невидимых волн, которые вызывали у нее спазмы, но и потому, что там можно умереть, как это случилось с отцом.

В какой-то момент девочка настолько поверила в угрозу снаружи, что перед выходом на улицу умоляла маму быть очень осторожной. Постепенно Айрис набралась смелости и стала выходить за покупками на более долгое время, оставляя дочку дома, а когда возвращалась, то, к ее удивлению, девочка подбегала к ней и обнимала, поблагодарив за то, что мама вернулась целой и невредимой. Кира боялась выходить на улицу почти так же, как и сама Айрис, хоть и по разным причинам, и это еще больше сблизило их, ведь им приходилось бороться с общим врагом, пусть и вымышленным.

Однажды Айрис, вернувшись из магазина, случайно оставила открытой входную дверь, и, к ее изумлению, Кира тут же захлопнула ее и добавила:

– Мама, пожалуйста, осторожнее. Я не хочу заболеть.

Ее добровольное затворничество напоминало дрессировку дикого слона: сначала того привязывают к столбу без возможности двигаться, а затем бьют, если он пытается пошевелиться. Затем, когда удары прекращаются, слон перестает