Серильда хотела сказать, что горожанам наверняка больше нравится золото, чем игры. Но не стала портить веселье. Ведь это и правда весело, подумала она, взяла золотую бабочку и рыбку и швырнула вниз, на камни. Пока они занимались этим, Серильда рассказывала Злату про Лейну, Лоррейн и библиотекаря Фриду. Потом она описала ему фрау Зауэр и школу, и пятерых детей, которых любила больше всего в мире.

Она не говорила с ним о своем отце. Боялась, что не удержится и заплачет.

Злат слушал ее истории – реальные истории про реальных людей, – с таким же интересом, с каким слушал про похищенную принцессу, и Серильда догадалась, что он очень скучает без вестей из внешнего мира. Скучает по общению – не только телесному, но и по человеческим чувствам.

Вскоре ящик опустел, но они не спешили уходить – обоим нравилось стоять вот так, бок о бок, глядя в спокойные темные воды.

– У тебя здесь есть друзья? – осторожно спросила Серильда. – Наверняка ты смог поладить с кем-то из местных призраков…

Он отшатнулся и машинально коснулся рукой раны на голове.

– Пожалуй. Они довольно приветливы. Но бывает трудно, когда… – он запнулся, подыскивая подходящее слово, – когда они перестают быть себе хозяевами.

Серильда повернулась к нему:

– Потому что служат Эрлкингу и Темным?

Он кивнул.

– Но это не только потому, что они его слуги. Когда Эрлкинг принимает какого-то духа в свою свиту, он получает над ним власть и может заставить делать все, что захочет. Сейчас слуг у него довольно много, так что большинство из них он оставляет в относительном покое, разве только кому-то «повезет» стать его фаворитом. Иногда мне кажется, что Манфред готов выколоть себе и второй глаз, лишь бы не исполнять больше его приказов. Но разве у него есть выбор?

– Манфред? Это возница, да?

Злат кивнул.

– К его бесконечному сожалению, он стал любимчиком короля.

– А ты сам?

Злат покачал головой.

– Я другое дело. Меня он никогда не заставлял выполнять приказы – сам не знаю, почему. И я, конечно, очень этому рад. Но в то же время…

– Ты другой, и это делает тебя изгоем.

Злат с удивлением посмотрел на Серильду, но она только улыбнулась в ответ.

– Именно. Трудно сблизиться с тем, кому не можешь полностью доверять. Если я им что-то расскажу, всегда есть риск, что это передадут королю.

Серильда облизала губы, это привлекло внимание Злата, но он тут же снова отвернулся к озеру. Все внутри у Серильды задрожало, и она невольно вспомнила их последнюю встречу, когда он поцеловал ее, быстро и отчаянно, а затем исчез.

Сейчас они стояли так близко друг к другу, что у нее закружилась голова от воспоминаний. Она попыталась не думать об этом, напомнив себе, что сегодня прежде всего должна получить ответ на самый важный вопрос.

– Я знаю, что все здешние призраки умерли дурной смертью, – осторожно сказала девушка. – Но… все ли они погибли здесь, в замке? Или король собирает их… и во время Охоты?

– Иногда он приводит других духов. Но такого уже давно не было. Возможно, он решил, что в замке становится слишком тесно.

– А… примерно шестнадцать лет тому назад? Не помнишь, чтобы здесь появился дух молодой женщины?

Злат нахмурился.

– Трудно сказать. С годами все воспоминания сливаются. А что?

Вздохнув, Серильда пересказала ему то, что говорил ей отец – о том, как маму сманила Охота, когда ей, Серильде, было всего два года. Когда она закончила, Злат с сочувствием посмотрел на нее и покачал головой.

– Большинство призраков, которых я знаю, находятся здесь столько же времени, сколько и я. Иногда Эрлкинг приводил с Охоты духов… но мне здесь трудно следить за временем. Шестнадцать лет… – он развел руками. – Наверное, такое могло случиться. Можешь ее описать?

Серильда пересказала то, что запомнила из рассказов отца. Знала она немного, но надеялась, что сколотый зуб может служить приметой. Злат задумался.

– Думаю, стоит поспрашивать. Посмотрим, не вспомнит ли одна из них, что оставила дома маленькую дочку.

Серильда воспряла духом.

– Ты это сделаешь?

Злат кивнул, но несколько неуверенно.

– Как ее звали?

– Идония Моллер.

– Идония, – повторил он, запоминая. – Но, Серильда, ты должна понимать, что король редко приводит духов с Охоты. Как правило, он их просто…

У Серильды снова упало сердце. Она вспомнила видение, которое наслала на нее друда – отца, лежащего в поле.

– …оставляет умирать.

На лице Злата было написано настоящее отчаяние.

– Мне очень жаль, – проговорил он.

– Ничего. Это было бы лучше. Я бы предпочла, чтобы она оказалась в Ферлорене и обрела покой.

Сказав так, Серильда задумалась – а действительно ли она так считает?

– Но ты все же попытаешься ее найти? Узнаешь, здесь ли она?

– Если это тебя порадует, конечно.

Серильду удивили и эти слова, и то, как просто Злат их произнес. Она и сама не знала, будет ли рада, узнав правду о судьбе матери… Наверное, это зависит от того, что именно выяснит Злат. А вот мысль о том, что он о ней заботится, согрела часть ее души, в которой с недавних пор воцарился холод.

– Я понимаю, что сравнивать нельзя, – добавил Злат, – но свою мать я тоже не помню. И отца.

Серильда взглянула на него, широко раскрыв глаза.

– Что с ними случилось?

Он негромко усмехнулся и с горечью сказал:

– Понятия не имею. Может, ничего. Еще и этим я отличаюсь от всех. Остальные хоть что-то помнят из прежней жизни. Свою семью, работу… Большинство из них служили здесь, в замке, некоторые даже знали друг друга. Но, если я и жил здесь тоже, меня никто не помнит. И я не помню их.

Серильда хотела обнять его, но вспомнила, что он каждый раз отшатывался при ее приближении, сжала руку в кулак и прислонилась к стене.

– Как бы я хотела тебе помочь. Помочь всем нам.

– Я только об этом и думаю дни напролет.

Внезапно до них донеслось эхо резкого, кудахчущего смеха. Похолодев, Серильда схватила Злата за руку.

– Это просто гоблин, – пояснил он тихим голосом, пожимая ее пальцы. – Они патрулируют стены, следят, чтобы никто не пробрался к сторожке и не поднял мост, пока все в городе.

Услышав в голосе Злата усмешку, Серильда вопросительно посмотрела на него.

– Как-то я проделывал это два года подряд, и мне все сошло с рук. Но потом я понял, что невольно оказал Эрлкингу услугу – после этого он стал больше требовать с гоблинов. Гоблины-бездельники никому не нужны. Дай им волю – они потушат в главной башне все огни, да еще и попрячут дрова, приготовленные на растопку.