Материя стремится к порядку, ибо таково её свойство. Из взаимодействия частиц явились тогда и вода, и твердь, и воздух.

Миллиарды лет бежала материя хаоса, и поплыли наконец в воде гады, и поползли по тверди твари, и полетели по воздуху птицы.

И прошли ещё миллиарды лет. Материя всё так же стремилась к порядку. И появился наконец человек.

И был человек умнее всех и потому сильнее всех: и гадов подводных, и тварей земных, и птиц небесных – и потому употреблял их в пищу.

Но многотруден был путь человечий, опасен и краток. И не успевал человек ничего. И хватало его жизни на то лишь, дабы дом возвести, в котором смерть принять ему, и вырастить дерево, дабы было из чего сколотить гроб ему, и сына вырастить, дабы было, кому хоронить его. (Все «Дабы» перечёркнуты, и везде от руки написано «чтобы»). А сыну далее влачить жизнь, пустую и бессмысленную, и так же безропотно принять смерть скорую.

Непонятна и малорадостна была жизнь. Полна страдания и страха. И придумал человек себе Бога, дабы объять необъятное, объяснить сущее и прогнать страх. И жизнь вечную себе придумал. Но после смерти. И хоть и было это абсурдно, но давало надежду. Иллюзорную и праздную.

И пока жил человек, другие умирали круг него. И родные, и близкие его умирали. А потом и сам он умирал. Но не хотел ничего менять человек. И лишь молил Бога своего о жизни вечной для близких своих и для себя. Но после смерти. И нет, и не было, и не будет на свете ничего глупее и печальнее этого.

И тысячи лет прошли, и появились наконец люди, не желающие умирать. И тогда началась новая история. История нового человека – Homo Immortalis.

«Однако…» – подумал Малыш и взял следующий лист.

Житие Сан Пауло.

Па́уло Оливе́йра да Си́льва родился в Португалии, в городе Фа́ру.

Когда умерла его бабушка, ему было пять лет. Отец сказал:

– Не плачь, Паулито! Она теперь на облачке. Смотрит на нас оттуда и улыбается.

– Тогда почему мы здесь? – удивился мальчик. – Я тоже хочу на облачко, к бабушке.

– Рано. Ты ещё здесь, на Земле, не всё сделал.

Когда умер дедушка, который был доктором, Пауло было восемь. Отец сказал:

– Не плачь! Он теперь с бабушкой. Сидят на облачке, смотрят на нас и улыбаются.

– Нет никакого дурацкого облачка! – твёрдо сказал Пауло. – Есть лишь небытие и плоть гниющая.

Отец закричал:

– Роза́лия! Что этот старый пройдоха, твой отец, наговорил ребёнку перед смертью? Теперь иди, сама разбирайся!

Однажды его неверие в бога пошатнулось. Когда Пауло изучал теорию эволюции, то спросил себя: а как появилось первое ухо? Как природа случайно может создать то, о чём не имеет понятия? Как можно создать слух, не имея такой задачи? Значит, есть всё-таки божественный замысел?

Но пристально изучив вопрос, Пауло выяснил, что ухо, прежде чем стать ухом, за многие миллионы лет прошло путь от островка клеток, в процессе мутации ставших чувствительными к вибрации, до совершенного звукоулавливающего устройства. Ибо в процессе эволюции случайно приобретённые полезные свойства сохраняются и развиваются, если есть условия для естественного отбора и неограниченный запас времени.

С тех пор Пауло любил повторять:

– В чём отличие атеиста от верующего? Первый знает содержание теории эволюции Дарвина, а второй только то, что она существует.

Пауло стал доктором, как завещал ему дедушка. Он хотел подарить людям бессмертие. В начале нового тысячелетия Оливера приехал в Америку, где помимо медицины изучал ещё и математику, чтобы лучше понимать, как работает мозг.

Потом он вернулся на Родину, где возглавил лабораторию по изучению высшей нервной деятельности. Но когда захотел перенести человеческое сознание в компьютер, его проект подняли на смех и отказались финансировать. Пауло лишили лаборатории.

Три года искал он по всему миру деньги на свои исследования. И нашёл таких людей только в городе будущего Нео́ме: несколько арабских принцев предоставили ему неограниченное финансирование. Оливера нанял лучших специалистов, купил самое современное оборудование и за двенадцать лет создал прибор для переноса сознания.

Малыш хотел было сфотографировать листы, но Буратино предупредил, что он и так фиксирует всю информацию.

Гормоны, которые под воздействием биочипа, вырабатывались в избытке для того, чтобы ослабить опьянение, вызвали побочный эффект – напрочь отшибли сон.

Впечатлённый набросками Бронфельда к Библии, Малыш решил почитать его «тринадцатую» книгу и расположился на диванчике в гостиной.

«Это я – Лёвушка» читалась на удивление легко. Малышу даже понравилось; поначалу он списывал это на опьянение, но к утру, когда алкогольные пары окончательно развеялись, а рукопись кончилась, ему стало ясно, что, возможно, из этого получится неплохой образчик автобиографической прозы.

Малыш наконец вырубился.

Глава 6.

Проснулся он в состоянии глубокой алкогольной интоксикации – от этого биочип не избавлял… Хозяин дрых, на посторонние раздражители не реагировал и выводил носом такие рулады, что, кажется, не собирался приходить в сознание ещё очень долго. Малыш поправился глотком тёплого, выдохшегося виски. Положил черновик «Лёвушки» у изголовья автора, поставил бутылку с остатками напитка сверху и захлопнул за собой дверь.

Было уже ближе к полудню, когда Даниэль явился наконец в «Русскую книгу», где его встретила сердитая Дора, которую из-за его отсутствия подняли из постели ни свет, ни заря и поставили к прилавку.

– Где вы всю ночь шлялись, стажёр? – сверкнула она очами.

– Я был на задании, агент! – гордо заявил всё ещё хмельной Малыш.

– Всю ночь?

– Всю ночь!

– На задании или под заданием? – уточнила Дора.

– Что вы имеете в виду, агент? – изумился Малыш. – Чтобы вы знали: объектом моего задания является мужчина.

– А вам, стажёр, должно быть известно, что это не повод отказываться от возможного контакта, способного продвинуть выполнение задания. Специфика нашей работы такова, что как разнополые, так и однополые сексуальные отношения с объектами являются самым эффективным способом расположить к себе, добиться доверия и откровенности.

Малыш совершенно опешил.

– Меня никто не предупреждал… Я не готов…

– Вот поэтому вы ещё стажёр! Вам ещё очень многому предстоит научиться.

– А вы, агент, сами как же?..

– Дорогой мой, честное слово… вам лучше не знать.

– Похоже, агент, это