Шрифт:
Закладка:
— Жалеет? — переспросила я, стараясь не выдать своей реакции. Внутри что-то кольнуло, но я постаралась подавить это чувство.
— О да, — продолжила Клара, пристально глядя на меня. — Я ведь знаю этот взгляд, Олив. Он упустил тебя и теперь хочет понять, возможно ли это исправить. Мужчины так устроены: им всегда нужно получить контроль, даже если они сами разрушили всё. Он интересуется тобой не просто так. Я посоветовала ему посмотреть фото с кошечками, — ехидно добавила она. — Впрочем, ты теперь хоть и фигура медийная, но закрыта серьезнее, чем раньше. Тебя твой Олег покусал?
— К сожалению, Клархен, вольная жизнь пиарщика для меня закончилась. Королев спихнул на меня всю работу по внутренней организации компании. И вместо наших веселых поседелок, я теперь занимаюсь утиранием носов, чтением бухгалтерских документов и ведением отчетности.
— Олив, меня сейчас стошнит, — призналась Клара. — Я бы уже завыла….
— Ничего, дорогая, тошнит первую пару недель, потом привыкаешь, — кушайте не подавитесь — теперь я точно знала, что нужная информация распространиться куда надо и как надо.
— Рост требует жертв, не так ли? — хихикнула она.
— Увы, Клархен, увы.
— И далеко ты собираешься расти?
— Клара, — я обернулась к ней, — это интервью?
— Скорее приглашение, моя дорогая. Мы сейчас начинаем цикл — деловые женщины края. Начнем с нашей компании, но хочется ведь разнообразия. Кто лучше тебя подойдет на вторую полосу?
Я улыбнулась. Если Клара хочет видеть меня в своей газете — значит позиции «Агоры» сильны как никогда. Одно из ведущих и сильнейших предприятий края никогда не допустит, чтобы их связывали с сомнительными людьми. Олег уже промелькнул у них, сейчас Клара предлагает свои услуги мне.
— Значит, вторая полоса? — спросила я, глядя на Клару, как бы между делом. — Выбираешь меня, потому что я подхожу под твои новые стандарты или потому, что это выгодно для обеих сторон?
Клара лукаво улыбнулась.
— Олив, мы ведь обе знаем, что в этом мире всё связано. И да, ты теперь не просто сотрудница «Агоры», ты — лицо компании. Так что твоя история интересна, особенно если приправить её правильными акцентами. Показать, что в мире сильных мужчин, есть место и мудрых женщин, которые снова и снова занимают свое место, вопреки…. Некоторым событиям.
Клара предлагала откровенную поддержку.
— Это твоя позиция, Клара или компании? — едва слышно спросила я.
— Если тебя волнует этот вопрос: твоя кандидатура на интервью согласована полностью, — сухо ответила Клара. — Сразу за нашими бабами.
Я кивнула, принимая её слова с должной серьёзностью. Клара всегда играла на опережение, и если она предлагала мне такую поддержку, это означало, что она взвесила все риски и выгоды. Она точно знала, куда вкладывает свои усилия.
— Тогда договорились, — сказала я, осушив бокал. — Мы с тобой давно не пересекались на деловом поле. Посмотрим, что из этого выйдет.
Признание «Агоры» нефтяниками — серьезно, очень серьезно. Клара не из тех, кто стала бы рисковать из-за личных симпатий, которые у нее были. Личное — это личное, а работа — работа. Не смотря ни на что. Медленно, но верно, мы набирали очки в деловых и политических кругах.
— Кстати, Олив, — уже уходя обернулась Клара, — я тут подумала, может все-таки черкнешь телефон своего мальчика?
— Костя будет в восторге, — усмехнулась я, быстро записывая номер на салфетке и протягивая ей. — Только осторожнее, Клархен, он может оказаться не таким простым, как кажется.
Клара подмигнула, забирая салфетку:
— Я люблю вызовы, Олив. Тем интереснее будет. Спасибо, дорогая.
Я посмотрела на бокал в своей руке и медленно сделала глоток, думая о том, как лучше разыграть полученные козыри. Костя как раз вернулся с тарелкой креветок, его глаза сияли весельем.
— Ты не поверишь сколько раз за сегодня меня пытались ухватить за хвост! — веселился он от души.
— Надеюсь, ты парой пёрышек пожертвовал?
— Обижаешь, Олив. Их расхватали сразу же.
— Ты моя умница, Костя.
Он театрально поклонился и поцеловал мне руку.
— Болван, — ласково и шутливо я шлепнула его по затылку. — На тебя тут кошечка покрупнее нацелилась, дружок.
Костя мгновенно выпрямился, поднимая бровь в притворном удивлении.
— О, правда? И кто же это, если не секрет? — его голос был полон наигранной скромности, но глаза сверкали азартом.
— Клара, — ответила я, сдерживая улыбку. — Она только что спрашивала твой номер. Мне кажется, ты произвёл на неё впечатление.
— Ой, — засуетился он, — вот это новости….
— Не суетись, Костя, — мягко улыбнулась я. — Просто будь собой, ты ведь и так знаешь, как произвести впечатление.
Костя поправил галстук, явно стараясь собраться с мыслями.
— Легко тебе говорить, — фыркнул он, взглянув на меня с притворным укором. — Клара — не тот человек, перед которым можно расслабиться. Она всегда знает, чего хочет, и это… немного пугает.
— Именно поэтому ты ей и интересен, — заметила я, вглядываясь в его немного растерянное лицо. — Ты лёгкий и уверенный, а она ценит это. Просто не играй на её поле, у неё всё равно в руках все карты. И не дай ей себя сожрать. И язык сильно не распускай. И…. Костя, принеси ты ей поесть, она слегка выпила сегодня.
Костя нервно рассмеялся, но, услышав мой совет, быстро взял себя в руки.
— Принести поесть? — переспросил он, поднимая бровь. — Ну ладно, Олив, если это входной билет к разговору с Кларой, я готов рискнуть.
— Стоять, придурок, куда моих креветок потащил? Я так-то тоже женщина и тоже голодна. Найди себе новых!
Костя замер на месте, сжал тарелку с креветками покрепче и с виноватой усмешкой повернулся ко мне.
— Прости, Олив, — с притворной драматичностью произнёс он, — в своём желании завоевать Клару я совсем забыл о потребностях великой дамы.
Я ухмыльнулась и притянула тарелку обратно к себе.
— Вот так-то лучше, — подмигнула я, беря креветку. — И запомни, в первую очередь — накормить начальницу, а уж потом устраивать свои игры с хищницами. Иди уже, Казанова!
Глядя на то, как Костя подходит к Кларе и легко, почти играючи включается в ее разговор, ее игру, я невольно улыбнулась. Пусть хоть на время они оба побудут счастливыми.
Шум с противоположного конца зала быстро привлёк моё внимание. Гул голосов, которые только что были размеренными и вежливыми, перешёл в напряжённое оживление. Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, что именно происходит. Сквозь толпу мелькали знакомые лица, но один силуэт выделялся — Марк, который что-то говорил резко и нервно. На его красивом лице читалось выражение откровенного презрения и брезгливости, он выглядел как человек, окончательно потерявший терпение. Голос Марины был
