Мои предположения о настроении Катасаха нашли подтверждение, когда мы остановились перед входной Аркой данжа. Капитан устроил настолько жёсткий инструктаж, больше напоминающий экзамен по одному конкретному подземелью, что благостное настроение у остальных, словно корова языком слизнула. Добавил серьёзности и я. При этом не нагнетал, не преувеличивал, а сказал, как есть. Пояснив, что, погасив жаровни в склепах и избавившись от проклятого воздуха, нас никто не спасёт от попадания стрелы скелета-лучника или от магии тёмных жрецов. После того, как я закончил речь, Катасах посмотрел на меня с благодарностью. Затем каждый из нас повторил свою роль, и плотной группой мы синхронно прикоснулись к Арке.

«8 из 12?»

«Да».

Стоило нам оказаться внутри подземелья, я поднял руку вверх.

— Вы, наверное, уже поняли, что основной задачей в этом походе является не простая зачистка данжа, а извлечение тёмных артефактов. Поэтому, по согласованию с вашим командиром, рейдом сегодня командую я. — Катасах согласно кивнул, подтверждая мои слова. — Если я скажу прыгать, вы не спрашиваете зачем или почему, а прыгаете. Если командую падать, вы это делаете.

— Привычное дело. — Пожал плечами Аклак, и все остальные кивками подтвердили, что всё поняли.

Подобная накачка была мне нужна, чтобы после зачистки от нежити никто не лез мне под руку.

Перед тем, как зайти в первый склеп, Катасах стрелой сбил проклятую жаровню, чадящую проклятым дымом. После чего Аклак с помощью магии воздушной Стихии разметал тлеющие огоньки в разные стороны, разрушая образованную углями структуру. Затем мы подождали, пока оказавшиеся раскиданными в полном хаосе на холодном каменном полу тлеющие головёшки окончательно погаснут. Подождали ещё минут десять и только после того, как Аклак подтвердил, что воздух чист, ворвались в склеп.

В этот раз я действовал не один. Ломерак и Драган прикрывали меня с боков, а Сигерик с Патриком защищали спины нашей ударной тройки. Это позволило мне действовать куда более резко и агрессивно. Оставив пробудившихся лучников на совести группы прикрытия, я сразу начал поиски Тёмной Души, осветив весь склеп Фонариком. Это позволило мне выгнать призрачную тварь из укрытия за колонной и без труда уничтожить, напитав Светом лезвие Разящего Шелеста.

Расправившись с главной угрозой, я тут же развернулся и ударил в спины нападающим на Драгана и Ломерака восставшим из своих гробниц мёртвым воителям. К этому времени Катасах и Аклак, которому не было необходимости держать воздушный щит, расправились со скелетами-лучниками. Не прошло и трёх минут, как голова последнего восставшего зомби отлетела в стену, оторванная ударом юного шерифа, усиленным каким-то заклинанием школы Земли.

Как и в прошлый раз, мы не стали собирать трофеи здесь и сейчас, а сразу перешли к следующему склепу. Столь быстрая зачистка первой малой усыпальницы изрядно придала уверенности нашей группе, и на второй склеп мы потратили на пару десятков секунд меньше времени.

Сегодня от меня не требовалось никаких подвигов и превозмогания. Группа Катасаха, усиленная моими умениями и оказавшимися довольно неплохими навыками Патрика, разила восставшую нежить без промаха. К тому же Аклак был свободен от создания воздушных стен и вносил весомую лепту своей магией. Чётко, слаженно, быстро. Мы косили нежить, словно комбайн, идущий по колосящимся полям созревшей пшеницы.

Оценивая действия проходчиков, подумал о том, что теперь, зная секрет проклятых рунических жаровен, они бы и без меня справились. Да, потратили бы больше времени, но зачистили бы данж без серьёзных ранений своими силами. Теперь мне было видно, что эти люди уже многие годы сражаются вместе и чувствуют друг друга без слов и команд.

Не прошло и трёх часов, как столько приносящая ранее трудностей проходчикам Усыпальница Богаша была зачищена. Но никто и не думал расслабляться. Следуя командам Катасаха, мы ещё раз проверили все склепы и каждый закуток данжа. И только убедившись в том, что вся нежить перебита, принялись за сбор трофеев.

Как и в прошлый раз, я искал тайники и проверял найденное на наличие проклятий. Но как мы не искали, собрать получилось едва одну двадцатую от того, что удалось добыть немногим более недели назад. Но и таким результатом проходчики были более чем довольны.

Когда всё найденное было упаковано по корзинам, я приказал всем ждать меня у Входа и ни в коем случае не следовать за мной, если не хотят получить тёмное проклятье. За мной увязался только Катасах, который с моих слов знал, что на самом деле большой опасности нет. А всё виной мой длинный пьяный язык, так как во время утренней пьянки я ему об этом рассказал на ушко.

Так как уже знал, что и где искать, без труда нашёл проклятую чашу и, надев новые перчатки, забрал её из тайника, после чего тщательно упаковал в отрез защищающей от тёмных эманаций ткани. За чашей последовательно изъял ритуальный кинжал, фонящее Тьмой кольцо и чёрный жезл, видимо, когда-то давно принадлежащий жрецу Нулгла не самого высокого ранга. А вот с последним тёмным артефактом, расшитым богатой золотой нитью покрывалом, возникла трудность.

— Что-то не так? — Напрягся Катасах, чувствуя мои сомнения.

— Не понимаю, — честно ответил я, — ощущение, что проклятое покрывало то ли приклеили к тому каменному блоку, на котором оно лежит, то ли как-то связали ткань покрывала и камень в единое целое с помощью магии.

— И ничего нельзя сделать?

— Я этого не говорил.

Жестом попросив капитана проходчиков не мешать, уселся в позу лотоса и погрузился в медитацию, стараясь слиться в единое целое с тем Светом, частичка которого «жила» в моём Ядре, как символ Сродства. Более часа старался понять, как связаны камень и покрывало, но безуспешно. Зато приобрёл полную уверенность в том, что на каменный блок не наложено никакой защитной магии, да и Тьмой от него не фонило.

— Тебе лучше покинуть склеп, выйди в коридор. — Попросил я Катасаха.

— Нет. Случись что, я оттуда не успею тебе помочь.

— Случись что, мы оба тут и ляжем. — Горько усмехнулся я.

— И не проси, я остаюсь. — Упрямо склонил голову старый проходчик. — Не хватало мне ещё на старости лет бросить собрата по Цеху перед лицом опасности. Не бывать такому. — И затем добавил уже тише, — На мне и так немало грехов, чтобы добавлять к ним ещё один.

Что-то в глазах Катасаха убедило меня в том, что настаивать бесполезно, он не