стоило им приблизиться достаточно близко, как из моей спины мгновенно выросли двухметровые штыри, по которым гуляли коротенькие молнии. Они умерли почти мгновенно.

Собрав металлические части, которые в обилии присутствуют в метро, я быстро сменил их форму и пустил их в плотный поток убегающих по туннелю зараженных в виде большого лезвия, которое вращалось с огромной скоростью, в другой же туннель я пустил огромной мощности цепную молнию, что мгновенно убила почти сотню зараженных, перекидываясь с одного на другого с огромной скоростью. Полетев в туннель, где я играюсь лезвием, я стал пускать такие же цепные молнии, что выжигали зараженных пачками. Порой, некоторые из них использовали магические щиты, которые не позволяли молнии им повредить, но следующая, или третья молния оканчивали их жизнь. Один раз и меня атаковали. В меня неожиданно прилетел сгусток магии. Просто магии. Скорее даже не магии, а маны, которые просто немного надавил на мой электромагнитный щит, но не пробил его, а атаковавший к тому времени уже был мертв из-за перекинувшейся на него молнии.

Охотники, зайдя с других путей, так же начали собирать большую жатву. Я оказался прав, когда говорил, что разумных зараженных тут тысячи! Не понимаю, как они тут выживали, где добывали еду, если не так уж часто на них натыкались охотники, но, возможно, какой-то способ у них для этого есть. И сейчас мои охотники превратились в натуральные мясорубки, которые превращали разумных зараженных в фарш с огромной скоростью. Магические щиты, используемые зараженными, хоть и спасали их от лезвий, но только от десятка-другого ударов, а охотники наносили сотни ударов с огромной скоростью! Несколько охотников все же было уничтожено, но это скорее отдельные случаи, ибо в закрытом помещении подобраться к охотнику почти нереально, места для маневра очень мало, а вот охотникам в туннелях наиболее комфортно!

Два с половиной часа шла зачистка подземелий метро. Приходилось выискивать во всех закоулках каждого зараженного, благо нам это было не сложно, особенно мне. Все метро было завалено изжареными в энергии молнии трупами, либо же разрубленными в фарш трупами со стенами, полами и потолком из такого вот не самого приятного покрытия.

После этого я сел на ступеньку эскалатора той станции метро, с которой я начал геноцид, и молча смотрел на лежащие тут трупы зараженных. Особенно взгляд останавливался на детях, и во мне все было как-то… пусто… ничего делать не хотелось, просто лечь и поспать. Просто лечь и отоспаться. А в голове крутилась мысль о том, что я убил сотни, нет, тысячи разумных существ, даже детей, пусть они и не были людьми. Они кричали от боли, от осознания смерти, в отчаянной попытке защитить тех немногих детей, которых я встречал… даже осознавая бесполезность этого, они пытались убить меня, что бы защитить остальных…

Что-то я устал. Не физически, но морально… просто нет сил. Я понимал, что существование их вида автоматически исключает существование нашего, человеческого вида… по крайней мере, если не сейчас, то позже — точно. И это сильно давило… странно, раньше никогда ничего не чувствовал такого. Видел ведь в намного более раннем возрасте и трупы, и смерть, был свидетелем апокалипсиса, свидетелем многочисленных смертей… а все равно такое чувство возникло впервые…

Поднявшись на ноги, я быстро вылетел из метро, а потом, немного подумав, завалил вход. Сначала тут, потому в других местах, завалил все входы в метро. Трупы начнут гнить и что может начаться из-за этого, я не хочу видеть в жизни, так что будет это место своеобразной гробницей. Не думаю, что люди в ближайшее время дойдут до восстановления метро. А когда дойдут… пройдет очень много времени.

Быстро долетев до деревни, я принял полностью биологическую форму впервые за очень долгое время и отправился в баню, в которой очень долгое время отдыхал, лежал на горячих досках долгое время и размышлял над своим поступком, самостоятельно накаливая камни до высоких температур и подбавляя пар. Внутри бани было так горячо, что любой бы с криками выбежал оттуда из-за слишком сильного жара, я же… я даже в биологической форме во многом превосхожу обычного человека.

После же я вернулся в дом бабушки и там лег на кровать.

Не спалось совершенно. Сна ни в одном глазу, а вставать не хочется.

Я лежал полчаса, пока в дом не пришла Аня.

— Никит, ты как? Ты чего-то совсем молчаливый, как прилетел. Случилось что-то? — спросила она.

— Ань… ты знаешь, зараженные очень быстро развиваются. Сначала тупые зомбари, потом мощные и трудноубиваемые монстры…

— Да, это всем уже известно. Не без твоей помощи.

— Однако, похоже только я знаю об этом из всех людей, по крайней мере в нашем районе, у них есть еще и третья стадия развития. В ней они уменьшаются, сохраняя, однако, огромную физическую силу, скорость, ловкость, выносливость, обретают почти человеческий облик с некоторыми боевыми дополнениями: когти, хвост, бронированные конечности… а самое главное, они обретаю разум. Полноценный, насколько я могу судить. Они могут общаться. Могут размножаться, хотя и не понимаю, пока, каким образом. У женских особей есть материнский инстинкт. Они защищают потомство. Заботятся друг о друге и заботятся о жизнях других. Они вполне социальны. Испытывают боль, кричат от безысходности, пытаясь защитить самое дорогое — детей. Они почти ни чем не отличаются от людей…

— Никит, к чему ты это говоришь? — спросила Аня, улегшись рядом и обнявшая меня.

— Еще вчера их было порядка одиннадцати-двенадцати тысяч… а уже сейчас там, где они жили, остались только их трупы… а иногда и трупов не оставалось… Ань, я сегодня убил… уничтожил больше двенадцати тысяч разумных. Мужчин и женщин. Детей. И понимание того, что они являются последствием апокалипсиса, детьми вируса, который истребил человечество, в большей его части. И сейчас… Ань, я сейчас просто не знаю, что делать. Хотел проспаться, вдруг полегчает — нет. Даже уснуть не могу.

Аня ничего не сказала и только обняла меня покрепче. В ответ и я обнял ее. Так мы лежали некоторое время, а потом я почувствовал, что она уснула. Еще немного полежав, я посмотрел на нее, спящую, пока не ощутил сонливость…

Часть 18

Несмотря на то, что я просыпался несколько раз ночью, я не находил в себе моральных сил подняться и, вскоре, едва ли не заставлял себя засыпать вновь. Уж больно это было приятно, лежать в кровати с девушкой. Однако мгновенно проснулся, стоило только проснуться Ане. С утра она любила полежать немного, подремать