Патологоанатом поднял левую руку жертвы. Выкрашенные ярко-синим лаком ногти резко контрастировали с бледной кожей, все они заканчивались аккуратными ровными дугами, кроме ногтя на указательном пальце, сломанного и оторванного. Кутикула уже успела сморщиться.

Взяв скальпель и пинцет, доктор Райленд ухватил ноготь за кончик и поскоблил его.

– Возможно, жертва оцарапала убийцу, и тогда у нас будет образец ДНК.

Опустив острие скальпеля на правую сторону, патологоанатом сделал диагональный разрез к грудине. То же самое он повторил слева, после чего провел лезвием вниз, выполнив классический Y‑образный разрез.

Далее последовали звуки разрываемых мягких тканей и хруст костей грудной клетки. Раны вызвали обильное внутреннее кровотечение в грудной полости; теперь сгустившаяся темно-красная жидкость вытекла на стол из нержавеющей стали. Ассистент отсосал кровь из внутренней полости, открывая врачу органы.

Нож убийцы вспорол печень, желудок, рассек аорту – самую большую артерию человеческого организма.

Патологоанатом потрогал поврежденную артерию.

– Вот это и перерезанная сонная артерия привели к очень быстрой потере крови. Спасти эту женщину не смогли бы никакие экстренные меры.

Патологоанатомическое вскрытие – жестокая необходимость, однако это ни в коей мере не загасило нарастающую ярость Кейт. Уильям знал эту женщину. Записи видеонаблюдения подтвердили, что в день ее смерти он был в кафе. А его звонок сегодня рано утром сделал железобетонной уверенность Хейден в том, что Уильям убил Ребекку, чтобы что-то доказать ей, Кейт. Для него это была игра. Если б не Кейт, эта женщина, скорее всего, осталась бы в живых.

После завершения вскрытия ассистент вернул на место внутренние органы и зашил тело.

– Я свяжусь с вами, как только у меня будут результаты анализов, – сказал патологоанатом.

– Спасибо.

Кейт медленно стащила с себя халат, сожалея о том, что не может с такой же легкостью избавиться от чувства вины. Услышав, как открылась дверь, она по размеренным, твердым шагам поняла, что это Мазур. Все движения следователя были точными и решительными.

Сняв халат, он бросил его в корзину.

Вскинув голову, Кейт выдержала его прямой взгляд, стараясь не выказать свои чувства.

– Все жертвы Прорицателя были обнаружены в чистом поле. Раны ножом призваны были ослепить душу в загробной жизни. Для полного возмездия убийце было недостаточно просто отнять жизнь. Он жаждал непреходящей боли.

– Каковы были интервалы между убийствами? – спросил Мазур.

– Четыре недели. Прорицатель считал, что ему лучше всего орудовать в полнолуние. На его взгляд, эта пора идеально подходила для того, чтобы отправлять жертвы в загробный мир. Первой его жертвой стала стриптизерша из ночного клуба. Вторая была связана с порноиндустрией и подрабатывала в дорогой эскорт-службе.

– И больше у них не было ничего общего?

– Обе были белые, небольшого роста, миниатюрные. Но, помимо этого, они были совершенно разные. Я с самого начала предположила, что убийца предпочитает миниатюрных женщин, поскольку с ними значительно легче справиться. Отталкиваясь от этого, составила психологический профиль. Потребовалось около года, чтобы выйти на преступника. К тому времени как его схватили, у него уже были готовы планы на следующее убийство. В его доме, в стеклянной банке, нашли глаза жертв.

– Ребекку убили не в полнолуние, – заметил Мазур, сверившись с телефоном. – Полнолуние было девятнадцатого ноября.

– Несоответствие, выделяющее этот случай среди остальных. Глория Санчес также не соответствует профилю жертв Самаритянина. Еще одно несоответствие. У обеих жертв в вещах были обнаружены шахматные фигуры.

– Как долго вы занимались делом Прорицателя?

– С перерывами почти год. И всем было известно, что для меня это дело стало личным.

– Почему? – спросил Мазур.

– Вторая жертва была дочерью моей подруги. Мими работала в отделе по связям с общественностью отделения ФБР в Оклахоме, и я знала, что она разругалась со своей дочерью Элизой, когда та занялась проституцией. Мы обе много работали и редко встречались, но иногда все-таки занимались вместе в тренажерном зале. Мими не могла простить себе гибель дочери.

Мазур шумно вздохнул.

– Предположим, это Болдри. Чье преступление он воспроизведет в следующий раз?

– В последнее время широкую огласку получило дело Рэймонда Дрекслера. Как я уже говорила, он запирал своих жертв в деревянный ящик.

Сунув руки в карманы, Мазур рассеянно позвенел мелочью.

– У меня недостаточно доказательств, чтобы просить судью выдать ордер на изучение кредитных карточек и телефонных звонков Болдри. В своем разговоре по телефону с вами он не высказывал никаких угроз, а из-за двух шахматных фигур мне не дадут ордер на обыск у него в доме.

– В любом случае Уильям, скорее всего, больше не пользуется кредитными карточками. Он наверняка обналичил все свои деньги, – сказала Кейт. – Он провел в тюрьме семнадцать лет. У него было достаточно времени, чтобы спланировать все это. Он не остановится до тех пор, пока не установит надо мной полный контроль.

– Мне глубоко наплевать на то, что он хочет. Он этого не получит.

– Пока что Уильям добивается своей цели. Я вернулась в Сан-Антонио, гоняюсь по следу, оставленному им, и постоянно озираюсь через плечо. Я ничего не упустила?

– Нам пришло время перестать гоняться и начать охотиться.

– Где?

– Мы еще раз переговорим с Мартином Санчесом и вытянем из него все, что ему известно о Болдри. Затем я хочу навестить тюрьму, в которой тот отбывал срок.