– На самом деле дети более гибкие, чем взрослые.

– В Чикаго я жил в нескольких кварталах от того района, где вырос. Даже сейчас старожилы вспоминают мои выходки в школьные годы.

– Были трудным подростком? – Кейт повернула к нему голову.

– Братья Мазуры гремели на всю округу.

Для следователя очень важно умение вести задушевный разговор с подозреваемым, чтобы заставить того раскрыться в мелочах, а после оглушить чем-то важным. Кейт почувствовала, что именно так ведет сейчас себя с ней Мазур.

– И как это – жить в большой семье?

– Замечательно. А по соседству жили наши двоюродные братья и сестры. Все праздники и дни рождения отмечались очень бурно. Мама любила принимать гостей. У нас дома всегда было полно народу. Постоянно звучал смех.

– И вы отказались от близких родственников и от карьеры, чтобы быть рядом с дочерью?

– Через четыре года Алисса поступит в колледж. Так далеко я еще не загадывал, но Чикаго никуда не денется.

– Вы уже думали о том, чтобы перебраться в Вашингтон? – спросила Кейт.

– Думал, и много.

– А вам не приходила мысль остаться здесь вместе с дочерью? В мире полно отцов‑одиночек.

Мазур ехал по погруженным в темноту улицам, на которых только начинали появляться первые люди.

– Приходила. Но мне не хочется отрывать Алиссу от матери. Девочке нужна мать.

– Девочке нужен и отец.

Его губы тронула легкая усмешка.

– Стараюсь как лучше, но получается с трудом.

– Алиссе очень повезло, что у нее такой отец.

Несколько минут они ехали молча.

Лучи утреннего солнца упали Мазуру на лицо, подчеркнув глубокие складки и сверкнув на белоснежных зубах, обнажившихся в улыбке.

– Работать в ФБР чертовски интересно.

– Я хотела ловить преступников. Также рассчитывала поездить по стране.

– И как насчет путешествий?

– Уже побывала в сотнях маленьких городков, поселков, местечек, на полях и болотах. Полная экскурсия по Америке.

– По-моему, вы просто старались придумать, как с достоинством покинуть Сан-Антонио… – Нахмурившись, Мазур какое-то время молчал. – Полагаете, сможете найти Болдри?

– Да.

Они подъехали к небольшому кафе в центре города. Тео остановился напротив. В этот утренний час в заведении должно было быть полно посетителей. Но оно оставалось тихим и безлюдным, как временный мемориал Ребекки. Однако завтра кафе откроется вновь. Какой бы страшной ни была трагедия, жизнь продолжается, оставляя за собой тускнеющие воспоминания.

– Почему именно здесь? – спросила Кейт, когда они направились к кафе. – Почему Ребекка? Каким бы безумным ни был Уильям, он неизменно оставался расчетливым. И семнадцать лет за решеткой также должны были научить его терпению.

Они прошли на маленькую стоянку.

– Быть может, у Ребекки с Болдри что-то было, и она решила с ним порвать…

– Возможно. – Опустившись на корточки, Кейт провела рукой по потертому асфальту, жалея о том, что он не может раскрыть свои тайны. – Сегодня утром по телефону голос Уильяма звучал так самодовольно… Как будто у него есть какой-то секрет и он ждет не дождется, когда я его открою. Он очень гордился собой.

– Вы сказали, что записали разговор.

Достав телефон, Кейт включила воспроизведение.

– Он прилежно выполнил домашнюю работу… – Мазур стиснул зубы. – Пусть ваша мать его и не видела, но он ее видел. Она сказала, что заменила все замки.

– Да. Наблюдать у Уильяма получается лучше всего. В шахматах он перед каждым ходом тщательно изучал позицию.

Тео взглянул на часы.

– Нам пора ехать в морг.

Поднявшись на ноги, Кейт стряхнула с рук грязь.

– Хорошо. – Задержавшись, она обвела взглядом вокруг. – Уильям был знаком с обеими жертвами. Почему он выбрал именно их? Почему сейчас?

В машине по дороге в судебно-медицинскую лабораторию округа Бексар Кейт мысленно прокрутила в голове звонок Болдри.

Они с Мазуром молча вышли из машины, вошли в здание и спустились на лифте вниз, где патологоанатом, уже надевший халат, разговаривал с ассистентом. На столе лежало тело, накрытое простыней.

За семь лет работы в ФБР Кейт приходилось уже несчетное число раз присутствовать при вскрытиях. Все они были не похожи одно на другое, и все-таки имелось между ними что-то общее, что позволяло ей быстро приспосабливаться. Поставив рюкзачок к стене, Кейт надела халат. Но когда она потянулась, чтобы завязать сзади завязки, сильные руки остановили ее.

– Позвольте мне.

Большие, но подвижные пальцы Мазура завязали аккуратный тугой узел. Прежде чем Кейт успела предложить ему свою помощь, он уже прошел к столу, натягивая резиновые перчатки. Кейт последовала за ним. Они поздоровались с доктором Райлендом и его ассистентом.

Ассистент снял простыню, открывая обнаженное тело Ребекки. Мертвенно-белая плоть была изуродована жуткими порезами. Бо́льшая часть ран была сосредоточена в районе сердца, легких, горла и живота.

У жертвы были удалены глаза. Характер разрезов указывал на то, что глаза вырезали кончиком лезвия. Кожа на лице была белая и гладкая, скулы широкие, губы полные.

– Ребекка Кендрик – белая женщина двадцати шести лет, рост пять футов пять дюймов и вес сто тридцать фунтов. Оба глаза удалены вместе с наружными глазными мышцами. Других ран на лице нет. Также отсутствуют повреждения на руках, которые говорили бы о том, что жертва защищалась.

– Она была еще жива, когда ей вырезали глаза? – спросил Мазур.

– Полагаю, нет. В противном случае боль, даже если б жертва к тому времени уже находилась в бессознательном состоянии, не позволила бы сделать это, не причинив дополнительных травм.

– Слава богу, – пробормотал Мазур. – Так же в точности было и в остальных преступлениях Прорицателя, которыми вы занимались в ФБР?

– Нет, – бесстрастно произнесла Кейт.

Мазур и доктор Райленд тревожно переглянулись. После чего патологоанатом переключил внимание на руки жертвы с многочисленными следами от уколов.

– Осмотр кожных покровов на руках указывает на продолжительные многочисленные инъекции, предположительно наркотических препаратов. Мы проведем токсикологический анализ, чтобы установить, применяла ли жертва наркотики на момент убийства.

Все, что следователи успели узнать о Ребекке, указывало на то, что в момент смерти она была чиста. Но наркоманы после первых полутора лет воздержания нередко снова принимаются за старое. И у некоторых очень хорошо получается это скрывать.

У убитой женщины обнаружились три татуировки: сердечко на внутренней стороне запястья, завиток на правом плече и несколько слезинок на правой лодыжке. Мышечный тонус был в норме. Уши проколоты, кроме того, в пупке висело колечко.