будем очень благодарны, — сказал мужик, и пошёл в дом для сбора вещей, а за ним пошла его жена. Борис сел на остатки лавки, что была возле дома, аккуратно держа на руках Машу.

— Я всё понимаю, но не много ли героизма? Ты их по факту едва знаешь.

— Ну не едва. Мужик — это Фёдор Иванович, жена его — Лариса Денисовна. Сын был Сашка и вот дочь Машка. Учились мы вместе в школе, потом разошлись по делам. С десяток лет дружили. Я не могу им не помочь.

— Понимаю, ладно, надеюсь донесём её целой, а там по мере поступления проблем. У тебя дома хоть что-то из медицины есть?

— Не много.

— Значит выскребем всё, что есть.

Фёдор и Лариса вернулись с сумками и готовы были к походу. Я сказал, что буду следить за обстановкой и пойду на двадцать метров вперёд, и если Борис устанет, то подменю. Машу одели, чтобы она не замёрзла по пути, и мы покидали уже полумёртвый город, погружённый во мрак. Дорога далась тяжело, но хоть без перестрелок, что уже было плюсом. Мы раз пять с Борисом менялись, до тех пор, пока не дошли до его дома.

Я на время переехал в постройку в саду. Там планировалась баня, поэтому у меня была хотя бы печь. Так пришлось сделать, потому что комнат было всего три, а Маше требовалась отдельная, так ещё и уход каждодневный. Это были не мои проблемы, вот я и съехал от них ненадолго. Каждое утро Борис осматривал и ухаживал за Марией, и она быстро шла на поправку. Спустя неделю рана почти затянулась, что являлось довольно быстрой регенерацией. Фёдор попросил Бориса дать им ещё неделю, дабы им всем окончательно прийти в себя и потом пойти в Кирновск, откуда они и были родом. Борис не отказал, и я понимаю почему, однако ночевать в бане становилось некомфортно, но ещё неделю я должен выдержать. День за днём шли монотонно. Маше становилось лучше, и она стала больше ходить и помогать по дому, а иногда и готовить. Я с ней пока не знакомился особо, так как проводил всё время вне дома. Нашёл небольшой домик и восстанавливал его своими силами. Но каждый вечер мы собирались за ужином, но на этот теперь спустилась Маша, обычно ей носил еду наверх Борис.

— Добрый вечер, — её голос был мягким и располагал к себе. Борис подошёл и помог ей спуститься с лестницы.

— Добрый, — сказал я, глядя на то, как о ней заботится Боря. Маша была одета в серые мягкие штаны, белый свитер, а волосы собрала в пучок.

— Как ты, милая?

— Всё хорошо, пап, — она села за стол рядом с родителями, а я с Борисом были напротив них.

— Всем приятного аппетита, — сказал я, начав поедать ужин — картошку с мясом лесного оленя. Мне ответили взаимностью и на первое время наступила тишина.

— На кого училась? — поинтересовался Борис.

— Тактика ведения боёв группами до 30 человек, а также выполнение манёвров и подрывная деятельность.

— Неожиданно, — я удивился, ведь Завинск был нейтральным городом, но учил он войне.

— Там недавно открылось это училище, но теперь-то его точно закроют, — мать Маши нервничала по поводу всего происходящего в городе.

— Город сможет существовать только под знаменем Броненосцев. А плюс ко всему война может случиться, — я не стал углубляться в причины возможной войны, так как рассказ про кристалл занял бы много времени и не факт, что меня поймут.

— Время всё покажет, — Фёдор, как и его жена, не хотели думать о том, что в Завинск они никогда не вернутся, несмотря на то, что у их квартиры теперь явно не хватало стен.

— В любом случае пути обратно в город нет и надо начинать всё практически с нуля. Тебе долго оставалось учиться? — поинтересовался Борис.

— Нет, этот год последний должен был быть, но закончить его не получилось, а значит я без образования. У нас в училище ходили слухи о том, что учёные в последнее время как психи себя ведут, а я поначалу не верила. Я думаю пойти к Броненосцам. Теперь вот всё ясно, но почему так всё произошло.

— А Оружейные Братья как же? Почему не к ним?

— Ну, Антон, я правильно помню?

— Да.

— Броненосцы мне ближе по тактике ведения боя. Оружейники же любят просто всё разносить до основания, да и политика сейчас такая, что Броненосцы только и держат всё на плаву. Оружейники не лезут, но не знаю, как долго это продлиться.

— Нет, дочь, не стоит идти на войну вообще! Тебе всего двадцать три года! — возразила Лариса.

— Война сама приходит к нам, никуда идти не приходится. Другой вопрос — чью сторону принять.

— Антон, со всем уважением, но вы-то умеете обращаться с оружием, а она совсем юна, поэтому мы против того, чтобы она вступала в какую-либо фракцию, да и к тому же, ведущую войну, — Фёдор начинал злиться, но я решил, что могу позволить себе ещё один аргумент.

— Ну тогда она умрёт, не умея обращаться с оружием и не принадлежа ни к одной из фракций.

— Лет в семьдесят, а не в двадцать пять или того ещё раньше!

— Мы этого пока не знаем, но обращаться с оружием надо уметь, не важно, что нас ждёт впереди. Это может спасти жизнь в самый неожиданный момент.

— Антон, ты прав, но и родителей тоже надо понять. Не навязывай ни мне, ни им ничего, хорошо? — Маша сумела выдержать нейтралитет, и тогда я решил, что его стоит сохранить.

— Давайте за ужином поговорим о чём-нибудь приятном, — предложил Борис.

— Скоро зима, — усмехнулся я.

— Ну ничего, мы то к ней готовы.

— Ну ты да, а тот мой домик нет ещё. Ну это пока и не обязательно. Но хочу его довести до ума, не всё же время у тебя гостить.

После ужина мы разошлись спать по своим местам. Они должны были послезавтра уйти, чтобы успеть дойти до начала сильных холодов, а значит завтра им предстоит собирать все вещи. Утром я, как обычно, встал одним из первых, а на кухне меня встретил Борис с заранее заваренной мне кружкой чая. За завтраком мы обсудили план на сегодня, и я решил, что пойду снова убираться в своем потенциальном доме, чтобы не мешаться. Борис понял меня и возражать не стал. До обеда я был на своём участке в паре домов от них. Маша пришла позвать меня за стол, в тот момент, когда я занимался входной