В свите — Рахима Симбаевна, четверо интернов, среди которых пара девиц, и тот самый хирург, Роман Сергеевич Углев, — хихикнули.

Глупо, но это были не мои проблемы, что в воспитании у некоторых оказались серьезные пробелы.

— Ну что, юное дарование, — словно не заметив реакции, продолжил заведующий, кивнув на Иванова, — разверните нам над этим господином диагностическую магему.

Бросив быстрый взгляд на Рахиму Симбаевну — та была спокойна и наблюдала за происходящим скорее с удовлетворением, чем с досадой, я подошла к кровати пациента.

— Большую или малую? — уточнила я у заведующего.

Заведующий был целителем. Более того, он был сильным целителем и этого факта не скрывал, позволяя себя «считывать».

А еще он был крупным. Большим, крепким, как медведь. Да и ходил чуть переваливаясь, словно пытаясь точно соответствовать предложенному природой образу.

— Давайте раскинем большую, — подойдя к изголовью кровати Иванова, выбрал он. — И смелее, смелее. Раз уж начали, дело нужно доводить до конца.

В этом он был прав. К тому же негатива от него я не ощущала. Если только некоторый азарт.

Магема сформировалась без труда. Один блок, второй, третий… пока не дошла до конца. Растянула над лежавшим Ивановым, зафиксировала, тут же добавив визуализации.

Врачей учили разбираться в наших методах диагностики. Так же как целители обязаны были знать возможности классической медицины.

— Ну и что у нас здесь? — протянул заведующий.

Я уже хотела ответить, но он развернулся к интернам, вставшим отдельной кучкой, и пригласил:

— Подходите ближе. Для вас старались.

Я несколько удивленно посмотрела на Рахиму Симбаевну. Та, заметив, перевела взгляд на хирурга.

Ситуация становилась все интереснее. Роман Сергеевич улыбался. Не скажу, что ободряюще, но тоже с некоторым задором.

— Ну что же вы молчите? — поторопил заведующий подошедших ближе интернов. — Мне кажется, начинающаяся гангрена видна здесь очень отчетливо.

— Но по УЗИ… — попыталась оправдаться одна из девушек.

— А разве вам не говорили, что целительские диагностики способны определить заболевание еще до того, как мы увидим изменения в органах и системах? — чуть повысил голос заведующий.

Прозвучало очень грозно. Я даже поежилась. Такому явно не стоило попадаться под горячую руку.

Вот зря я подумала про горячую руку.

Не знаю, что заведующий почувствовал — эмпатией он точно обладал, но, отвлекшись от интернов, посмотрел на меня. Потом чуть склонил голову, словно пытаясь понять, что со мной делать.

Я уже хотела сказать, что могла бы начать лечение, но не успела.

— Ну что ж, с магемой вы справились на «отлично», — многозначительно улыбнулся мне заведующий. — Теперь выясним, как у вас получится провести предоперационную подготовку. Клизма, бритье и далее по списку. Роман Сергеевич, кто у вас сегодня первым?

Если я правильно запомнила план операций на сегодня, то первым у Романа Сергеевича был тот самый тучный мужчина, лет сорока пяти и весом не меньше ста двадцати килограммов.

Что ж, как говорил отец, ни одно доброе дело безнаказанным не останется.

А раз так, то… клизма, бритье и далее по списку.

Как раз то, что должна сделать медицинская сестра, готовя пациента к операции.

* * *

Трубецкой поднялся. Прихватив газету — желтая пресса, но не из самых худших, дошел до терминала дежурных, которых сегодня было трое. Постоял немного, рассматривая то, что происходило на мониторах.

Когда вернулся к его столу, взгляд князя был уже спокоен.

— Не рано? — бросил он газету.

Особой нужды не было — уже видел, но Андрей газету взял, развернул.

Заметка была небольшой, да и не на первой странице. Но устраивать сразу серьезный кипиш они не собирались. Пусть разносится потихоньку. Кто надо — прочтет, кому надо — передаст. Ну а дальше…

— Князь Воронцов запрос в полицейское управление уже сделал, — отбросил он газету. — Завтра этот же репортер раскопает свидетельства его сговора с Бабичевым.

Трубецкой, прежде чем что-то сказать, пошевелил губами, словно пробуя услышанное на вкус. По глазам было видно, что вкус ему понравился. Осталось дождаться реакции на послевкусие.

— Добавить бы про амулет подчинения, но… — Князь качнул головой. — Сашу нужно держать от этой истории подальше.

— Но предупредить стоит, — согласился Андрей. — А то испугается…

— Она испугается, а нам расхлебывать последствия, — не без удовольствия ухмыльнулся Трубецкой. Передвинув стул, чтобы видеть экран монитора на столе, сел. — А детки наши спелись. А какие умненькие…

На этот раз усмехнулся Андрей. Когда передал группе, что вела дело по маньячкам, записанные разговоры, те чуть не пустились в пляс.

Сначала им серьезно сузили круг подозреваемых, потом вывели на Светлану Воробьеву и Антонину Ушакову… И хотя до результатов было еще далеко, версия с их участием выглядела весьма перспективной.

Да и факты…

Через сутки должны получить результаты сравнительной ДНК-экспертизы. И если она подтвердит, что той самой блондинкой, чей волос остался на одной из жертв, была Антонина Ушакова…

Внучка князя Ушакова. Доказательства в таком варианте должны были быть железобетонными. Улика же тянула только на косвенные. Мало ли где и при каких обстоятельствах попал этот волос на одежду жертвы.

— Я от этих умненьких деток уже спать не могу, — пожаловался Трубецкому Андрей. — От каждого шороха вздрагиваю.

Князь засмеялся, но как-то грустно. Две дочери… А вот сын у него был единственным. Вроде и сообразительный, но в таком возрасте на здравость рассудка полагаться не стоило.

— Ничего… Еще несколько дней, — вроде как невпопад ответил на его откровения князь.

Но Андрей понял, о чем тот хотел сказать. Долго маньячки не продержатся — гореть у них должно. А вот когда выйдут на охоту…

— Первый, я четвертый. Контрольное время — три минуты, — заставил их свернуть тему вышедший на связь командир группы.

— Принято, три минуты. — Чуть довернув монитор, на котором было здание полицейского управления, Андрей нажал на клавишу передатчика. — Я — первый. Операцию продолжаем.

— Принято, операцию продолжаем. Я — четвертый.

— Терпеть не могу ждать. — Отключив рацию, Андрей посмотрел на Трубецкого. — Особенно когда не сам в деле.

— Все не остепенишься? — поддел его Трубецкой. Но когда Андрей попытался оправдаться, махнул рукой. — Сам такой же. Вроде уже дед, а все тянет влезть в какую-нибудь авантюру.

Говорить, что самой большой авантюрой князя было решение принять предложение императора и возглавить один из самых серьезных отделов Тайной коллегии, связанный с внутренней безопасностью империи, Андрей не стал. С этой точки зрения и сам далеко от князя не ушел.