Рикарда с убийством Рольфа, – человека, который, как выяснилось, был его отцом.

Патрик вздохнул и решил воспользоваться советом, который обычно давал другим, когда задача казалась непосильной. Что там говорил его дедушка в таких случаях? «Как съесть слона? – Не спеша, кусочек за кусочком».

То, перед чем он сейчас оказался, можно считать огромным слоном. Давно Патрик не чувствовал себя таким подавленным. Расследования множились, пересекались, врастали друг в друга, образуя нечто неохватное до ужаса. Крайне маловероятно, что столько событий могли совпасть по времени случайно. СМИ не давали покоя Аннике на ресепшне и пытались достучаться до всех и каждого в отделении. Страница за страницей, газеты заполняли кричащие рубрики новыми сенсационным текстами о фигурантах дела. Журналисты как мухи: вечно в пределах слышимости и никогда – досягаемости.

Патрик потянулся за блокнотом, чтобы, образно говоря, попытаться расчленить слона. Он решил начать с хобота, которым был в данном случае Педерсен, руководитель отделения судебной экспертизы в Гётеборге.

Педерсен ответил после первого сигнала.

– А я только собирался послать тебе привет…

Патрик несколько успокоился, услышав знакомый после стольких лет совместной работы голос. С Педерсеном можно было не церемониться и переходить прямо к делу без изъявлений формальной вежливости.

– Мы еще не закончили, – продолжал тот. – Но кое-что вырисовывается, и вам будет с чем поработать.

– Спасибо, Педерсен, – Патрик искренне расчувствовался и даже слегка поклонился трубке.

Судмедэксперты завалены работой, но на столах в прозекторской – двое маленьких детей, и этот факт придает делу высший приоритет и оправдывает требование, в случае необходимости, и круглосуточной работы.

– Как вообще продвигается расследование? – спросил Педерсен.

– Потихоньку. Мы получили предварительное уведомление из Центральной криминалистической лаборатории в Гётеборге через Фариде. Кое-кого пришлось толкать в спину, но Фариде, похоже, не стесняется.

– Вот видишь, ты уже к ней привыкаешь, – рассмеялся Педерсен.

– Согласен. С Фариде не забалуешь.

– Мы с ней уже поладили. Перейдем наконец к делу?

Патрик перевернул страницу в блокноте. Он знал, что получит письменный отчет от Педерсена, но записи во время разговора помогали сосредоточиться и структурировать мысли.

– Что касается Рольфа, причина смерти известна, и здесь никаких сюрпризов. Выстрел из гвоздезабивного пистолета в затылок. Похоже, он так и не успел осознать, что произошло.

– Наверное, для него это к лучшему, – заметил Патрик. – Есть еще что-нибудь о Рольфе?

Педерсен помедлил с ответом.

– Судя по всему, ему и без того оставалось жить считаные месяцы.

– Что ты такое говоришь? – Патрик выпрямился на стуле.

– Рак. Обширнейшие метастазы.

– Черт… Он мог об этом не знать?

– Вряд ли, учитывая степень распространения и место расположения опухолей. Должно быть, в последний год ему приходилось несладко. Обязательно поговорите с его врачом. Это должно быть в медицинской карточке.

Патрик задумчиво хмыкнул. Как это может быть связано с остальным?

– А Петер и мальчики?

– Расправа в чистом виде. Дети, похоже, умерли во сне. Выстрелы в лоб с близкого расстояния… – Голос Педерсена стал сухим и резким. – Петер, судя по всему, проснулся, когда в мальчиков стреляли, потому что в него были выпущены две пули. Одна прошла через левую руку, а вторая попала в голову. У старшего мальчика пуля застряла в затылочной части головы. Череп младшего прострелен насквозь, пуля застряла в изголовье кровати. В случае Петера одна пуля пробила руку и вошла в стену, вторая застряла в черепе.

– О господи…

К горлу подбиралась тошнота. Сразу пришел на ум ребенок в утробе Эрики, но Патрик отогнал эту мысль. Дистанцирование – единственный способ сохранить хладнокровие и возможность продолжать работу.

– Что ты можешь сказать о пулях?

– Судя по их виду, ствол нарезной. Все прояснится, когда найдете оружие. Есть какие-нибудь предположения на этот счет?

Патрик зашел в электронную почту. Наконец пришло заключение эксперта по оружию.

– Классика. Если я скажу, что это пистолет Джеймса Бонда…

– Да, это «Вальтер ППК». Обычное оружие полицейских до восьмидесятых годов прошлого века. Калибр семь шестьдесят пять.

– Все верно. Но если пули в таком хорошем состоянии, как ты говоришь, может, стоит посмотреть в реестре?

Это было скорее размышление вслух. Педерсен не ответил, правильно восприняв вопрос как риторический. Идея с реестром должна была прийти в голову и сотрудникам лаборатории в Гётеборге.

– Послушай, – поспешил добавить Патрик, прежде чем Педерсен успел положить трубку. – У меня к тебе еще одна просьба. Можешь считать, что это Эрика просит тебя об одолжении.

Педерсен сухо рассмеялся:

– В таких случаях я обычно говорю «нет», даже если речь идет о пустяковой услуге. Тем более что сейчас мы утопаем в работе. Но если за этим стоит Эрика, я должен по крайней мере поинтересоваться, в чем дело.

– Ты ведь хочешь попасть в ее следующую книгу?

– Разумеется, это мой единственный шанс на бессмертие, – серьезно ответил Педерсен. – Так о чем просит твоя знаменитая жена?

Патрик вкратце изложил историю Лолы.

– То есть об этом будет следующая книга Эрики?

– Похоже на то. Она ведет свое расследование и только что вернулась из Стокгольма, где ей удалось получить доступ к материалам дела. Скажем прямо, полицейские не особенно напрягались с Лолой. Полагаю, сыграла роль трансфобия, несмотря на то что, кроме Лолы, погиб маленький ребенок, ее дочь.

– Человеческая ограниченность не перестает меня удивлять, – мрачно заметил Педерсен. – Но позволь угадать: твоя жена хочет, чтобы я посмотрел отчет о вскрытии?

Патрик сказал «да» и немного смутился. Между тем Педерсен мог ответить «нет» в любой момент. И не мучился бы при этом угрызениями совести.

– Разумеется, я помогу. Можешь переслать отчет по электронной почте?

– Ты получишь его через десять минут, – Патрик старательно сохранял ровный тон, между тем как его переполняло чувство благодарности.

– И немедленно позвони Фариде.

– Конечно.

Положив трубку, Патрик некоторое время смотрел на свои каракули в блокноте. Потом подчеркнул фразу «гибель Рольфа» несколькими жирными чертами. Это не должно иметь никакого значения. И все-таки что-то подсказывало ему, что болезнь тоже вписывалась в общую картину. Оставалось понять как.

Стокгольм, 1980 год

– Так когда я смогу прочитать?

Лола пристально посмотрела на Рольфа, продолжая краем глаза наблюдать за Пютте, которая качалась на качелях на детской площадке в Васапаркене.

– Я видел твои стихи. Почему ты скрываешь от меня прозу?

Рольф радостно помахал Пютте, и та помахала в ответ.

– И потом, нам с Эстер очень понравилось жить с твоей девочкой. Несмотря на все печальные обстоятельства. Ты знаешь, что, если нужна помощь, тебе достаточно сказать об этом. В нашем доме ты всегда желанная гостья.

– Обещаю исправиться.

Лола тоже помахала Пютте и сдержала порыв броситься к ней и