было кормить, кончились даже копеечные протеиновые батончики. А Нэнси была близка к тому, чтобы полезть в петлю в третий раз, или сжечь Агрипину в жаре звезды прихватив на тот свет весь экипаж. Так они её достали. Что удивительно, алкогольных отравлений были сотни, но ни одного венерического заболевания. Всё-таки работают талоны на секс, и хорошо работают. У пиратов поднялась планка требований к партнёрам. Поэтому бордели ни кто не посещал и не громил. Так Нэнси поступила со своими деньгами, создав неприятности как мне, так и себе. Что же касается моих капиталов, то я к тому моменту ещё не знал, что творится на Агрипине, но уже знал, что мы здесь застряли на долго. Я планировал приобрести какое-нибудь выгодное производство, что бы получать с него прибыль. Но натолкнулся на букву закона — ни кто, кроме аристократа, не мог владеть недвижимостью на Крите, ни кто, кроме граждан Крита, не мог открывать частное дело. Дилемма, которую мне надо было обойти.

— Пол-сама, но почему мы не можем стать поставщиками редких и ценных минералов.

— Потому, моя дорогая Ло-чан, что этот рынок уже занят. А кораблик, который никуда не летает, но при этом регулярно отгружает тысячи тон ценного металла, выглядит как минимум подозрительно и обязательно привлечёт внимание правительства.

— А если продавать адамантий малыми партиями.

— Адамантий — очень редкий и ценный металл, если кто-нибудь узнает, что мы можем гнать его из воздуха, то нам даже простят то, что мы роботы. Но ровно до того момента, пока не узнают в чём секрет. Нам нужна такая ниша в торговле, которая никем не занята.

И тут меня озарило. Те продовольственные продукты всего лишь консервы. Их скупали у нас без всяких проблем. Таких продуктов тут никто никогда не видел. Во всём внешнем космосе, кроме ферм Магды, последняя корова умерла около двадцати тысяч лет назад. А последняя корова во всей галактике, наверное, около двадцати пяти лет назад. По сути, мы владели уникальным товаром. Вкус животных с древней Терры пришёлся по вкусу местной аристократии. Да, всё что у нас было — это консервы. Но даже в таком состоянии из них можно было извлечь ДНК. Я стал продумывать план заработка фермерством. Продукты мы продали, но кое-какой запас для себя, потешить ностальгию, мы оставили. На Крите мы купили биоинженерную лабораторию и пробирки для клонирования. И успех — нам удалось клонировать коров, свиней, уток, коз, кроликов и ещё много чего. Также были успехи в ботанике. Если бы у нас была почва для посевов, то уже через год мы могли бы собирать первый урожай ананасов. А продавались бы они просто за безумные деньги. Свежие продукты, исчезнувшие из галактики, с прародительницы земли, давно уже не пробовали десятки тысяч лет. Нам бы пришлось бы отстреливаться от аристократов-гурманов из бластера. Да, нам нельзя было приобретать недвижимость на поверхности планеты, но я собирался поступить как Магданианец. Создать свою ферму в космосе. Выращивать свои продукты в космосе дорого, так как такие фермы нуждаются в непрерывных поставках удобрений, энергии, плодородных почв, чистой воды. Но что для нова излучателя значит фраза «нехватка энергии». У меня бесконечный запас энергии. Проблему с водой и удобрениями легко решает трансмутационная догма, которая, в отличии от напылителя материи, могла производить ещё и газы с жидкостями. Осложняло ситуацию то что никто из нас ничего не знал о фермерстве. Так то мы знали чтобы растения росли их надо посадить в землю, обеспечить светом, водой и удобрениями. На этом наши знания всё, но эта проблема должна была решиться в процессе накопления сексботами-фермерами информации. Почти все мои деньги ушли на покупку гигантского рудовоза пятнадцати километров длинной и восемь шириной. Эта махина была совершенно не вооружена, изношена и далеко улететь не могла. Её я уже купил с пятидесяти процентной скидкой. Ещё один рейс и кораблик пошёл бы на металлолом. Ну, так не беда, мне на ней не летать, а картошку с капустой выращивать, да стада коров и свиней пасти. Рудовоз должны были подремонтировать мои строительные и ассенизаторские роботы, переоборудование их обратно в строителей не заняло бы много времени. Дело за малым — нам нужны были гектары плодородного слоя почв. И эти гектары ни за какие деньги не хотели продавать нам Критчане. Вот странные люди, лабораторию по биоинженерии — запросто, космический корабль — никаких проблем, попытался купить гектар плодородной почвы, и на тебе — уже смотрят как на врага народа. В эти дни я занимался одним из самых странных для себя дел, которое можно придумать. На яхте-спруте с включённой невидимостью мы нелегально опускались на планету и с помощью строительных роботов воровали почву. Да при открытии люка маскировка спадала и нас замечали, устраивали погони и облавы, но яхта слишком быстрая. А Игла, также находящаяся под маскировкой, исполняла функции спутника и работала как система раннего оповещения. Целый месяц мы доводили патрули Крита до истерики, пока не набрали необходимое количество почвы для того, чтобы запустить моё предприятие хотя бы на пару процентов потенциальной мощности.

Будущее казалось солнечным и интересным. Вот в таком прекрасным расположении духа я и шёл к Нэнси, чтобы сообщить ей о том, что я нашёл вполне безопасную работу для Агрипины и её экипажа. Реабилитированных нумеров я планировал использовать как будущих работников фермы, а Агрипина с её экипажем должны были обеспечивать невооружённой махине безопасность. Но когда я увидел Нэнси, болтающуюся в петле, то забыл обо всём на свете. Пришлось срочно её откачивать по методам массажа сердца и дыхания рот в рот. Ненадолго Нэнси пришла в себя, дала мне пощёчину за мою наглость и самоуправство. Она приняла искусственное дыхание за попытки домогательства и подумала, что я пользуюсь её беспомощностью.

«Женщины,» — подумал тогда я, пожимая плечами.

А потом Нэнси вспомнила, почему она повесилась и попыталась вернуться в петлю. Нэнси была храброй девушкой, она не боялась вступать в бой и вести за собой людей, не боялась рисковать. Но боялась подвести всех нас и свой экипаж. Капитанство для её молодых плеч было слишком тяжёлой ношей. Уже позже она предъявила мне целый сундук счетов к оплате и судебных исков. Оказалось, что мы должны около десяти миллионов драхм и банки грозились арестовать Агрипину и пустить её с молотка в уплату долга. У меня были эти деньги. После оплаты долгов и закупки продовольствий мы оказались должны ещё около ста тысяч драхм. Нэнси, которая теперь была