— Не знаю. Мне кажется, он в принципе против того, чтобы мы с тобой встречались. Я давно его в таком гневе не видела. Я не хотела бы, чтобы ты из-за меня пострадал.

— Я из-за тебя только наслаждаюсь, — усмехнулся я, прижал ее к себе и поцеловал, куда смог дотянуться — в висок. — Но вечно прятаться мы не сможем.

— Думаю, если у Александра родится наследник, на меня станут меньше обращать внимания.

— Возможно, — без особой уверенности согласился я, потому что мне подумалось, что в этом случае ее вообще могут списать со счетов вместе с нами. Или даже раньше — исключительно для безопасности тех Тумановых, которые наверняка усядутся на трон. В интригах я не был особо силен, но прекрасно помнил, что никакие родственные связи не уберегают, если кто-то очень хочет убрать соперника, даже если тот является соперником только в его голове.

Глава 25

Серый поймал дзен и начал относиться с полным пофигизмом к собственной информированности, и не только успел смириться с глубоким погружением в государственные секреты, но и научился их использовать на благо клана. Причем использовал аккуратно, временами давя собственную жабу, чтобы не показать кому не надо ненужные знания. Даже иногда в несильный минус по сделкам уходил, чтобы со стороны казалось: интуиция то срабатывает, то не срабатывает. В целом мы оставались в хорошем плюсе. А вот Волошины остались в минусе. Тоже хорошем. Потому что деваться главе клана оказалось некуда: либо соглашаться на наши условия, либо налетать на штрафы и критический урон репутации, с падением которой было бы невозможно получать госконтракты, да и рейтинг клана упал бы. Поэтому при встрече Волошин улыбался, но смотрел так, как будто хотел вцепиться в горло и отгрызть голову, при этом подписывал все, что нужно. И да, на наших артефактах его шильдик не появился. Это было отдельно указано в договоре, и нарушение грозило такими штрафами, что Волошин бы не рискнул на него пойти.

Вознаграждением мне послужил подслушанный не так давно разговор в императорском кабинете.

— Волошины не будут перезаключать договор с Императорской гвардией, — бухнул Александр едва закрыв за собой дверь.

— Почему? — удивился император. — Это почетно и выгодно.

— Они влетели в огромные убытки, потому что артефакты пришлось закупать у Елисеевых, причем по цене выше, чем они продавали Ефремову.

— Саша, почему вдруг у Елисеевых?

— Потому что артефакты Волошиных не удовлетворяют требованиям Императорской гвардии.

— А когда Волошин подписывал договор, об этом не знал?

— Он рассчитывал, что ему достанется артефактная мастерская Елисеева.

В голосе цесаревича прозвучала настоящая ненависть. Но, как ни странно, не на Волошиных, а на меня, потому что не оправдал ожиданий. Не умер почему-то.

— Саша, разве можно было им об этом говорить? — укорил сына император. — Мы не знаем, насколько затянется процесс, поэтому не можем ничего гарантировать в ближайшее время. Более того, теперь мне кажется такое решение неразумным. Хороший артефактор — большое преимущество для страны.

Надо же, до него наконец дошло.

— Волошин получит готовое производство, так что мы, как страна, ничего не потеряем.

— Саша, зачем ему производство, в котором он не разбирается?

— Что значит не разбирается? Волошины всегда были известны своими артефактами.

— А еще известны тем, что воровали чужие разработки, просто их копируя. Почему они не провернули такого с артефактами Елисеева?

В комнате воцарилось молчание. Александру долго пришлось переваривать слова отца. И первым нарушил тишину император.

— Молчишь? Вот то-то. Не справится Волошин с производствами Елисеева.

— Ну и ладно, — буркнул Александр. — Не справится — обойдемся без этого производства. Раньше же как-то обходились?

— Обходились. Но если то, что не удалось Волошину, удастся другому, и не в нашей стране? Что ты тогда запоешь? Ты знаешь, что елисеевские артефакты уже несколько раз пытались выкрасть? И вообще вокруг него нездоровое шевеление иностранных разведок.

Этого я не слышал. Наверное, доклад был на бумаге и не обсуждался. Или обсуждался, но где-то в другом кабинете. Все мы, к сожалению, прослушивать просто не в состоянии, поэтому иногда о важным вещах узнавали случайно. А ведь они касались непосредственно нашего клана.

— Вот дерьмо. — Александр грязно выругался, ничуть не стесняясь отца. — Этот недоносок втравил нас в проблему похлеще, чем его товарищ, прыгающий по телам. Нас же просто убьют, без вариантов.

— С артефактами Елисеева? Пока это нереально.

— Запрети ему уезжать из страны.

— Если бы он поступил на артефакторную специальность — однозначно бы запретил, но он поступил на управление. Хотя, признаться, меня устраивает что он будет подальше от Светланы.

— Да уж не ожидал что она польстится на такое… И все же я за то, чтобы убрать Елисеева превентивно, не дожидаясь, пока он сдаст все иностранным разведкам.

Хорошо, что отец был поумнее сына и не поддержал эту идею.

— Нам нужен как минимум еще один артефактор такого уровня, чтобы не зависеть от успехов чужих разведок. Увы, ни ты, ни я к этому не приспособлены.

— Обяжи Елисеева подготовить кого-нибудь для другого клана.

— Я не могу обязать, — напомнил император. — Только попросить. А он откажется и будет в своем праве, потому что такое из клана не отдают.

Раздавшийся шум говорил о том, что Александр не смог усидеть на месте и начал носиться по кабинету.

— Он нам не нужен. Он для нас опасен. Отец, его нужно убрать, — как мантру повторял он.

— Саша, ты будущий правитель. Будь сдержанней. Его смерть в настоящий момент нам невыгодна.

— Почему же? Прибираем под свою руку большинство производств и целителей.

— Ты же жене этого… Давыдова, да?… собственный клан обещал?

— С чего вдруг? — Сейчас Александр наверняка довольно улыбался. — Я не идиот, разбрасываться такими перспективными направлениями. Они должны быть под присмотром короны. Я ей сказал, что если бы ее муж был главой клана, то все доходы распределяла бы их семья. А что она себе надумала, я за это не отвечаю. Люди, стремящиеся к мечте, на многое способны, как показала эта курицаа. Я бы и Волошиным артефактную мастерскую не отдавал, но в этом деле нужно разбираться, а целителей можно просто стричь. Чик-чик.

Он засмеялся, но отец к нему не присоединился.

— Да, целители — лакомый кусок, но Елисеева