Шрифт:
Закладка:
— Думаете разрядился…? — с надеждой в голосе задаёт вопрос ХеМи.
— Прекращай все подряд дорамы смотреть, невестка, — нравоучительно произносит Пакпао, намекая на то, что в них происходит порой с главными героями. — Насмотришься разных глупостей. Потом они в голову первыми и приходят. Что же ещё-то могло случиться? «Украли…?»
Намёк был на невероятное похищение Лалисы, настолько прозрачным, что не требовал уточнений.
— Омма, что ты такое говоришь? — с толикой укора во взгляде произносит ДжэУк и обращается к супруге: — Наверняка заболтались с ЧэЁн, сидя где-нибудь в кафе. Такое ведь уже было.
— Точно! — подскакивает ХеМи. — Надо ЧэЁн набрать. Она наверняка знает, где Лалиса.
Вполуха слушавший разговор СуХён хмыкает, но продолжает молча кушать. У него нет ни малейшего сомнения в том, что с внучкой всё в порядке. Он-то в отличие от остальных прекрасно видит, в кого пошла девочка. Взгляд, брошенный на задумавшуюся супругу, красноречивее тысячи слов.
В гостиную с ноутбуком в руках заходит похихикивающая СонМи и, не обращая никакого внимания на вопросительные взгляды, ставит его на стол, предварительно освободив место.
— Вы обязаны ЭТО увидеть, — говорит она и плюхается на стул.
— Не помешало бы экраном к нам повернуть, тталь (дочь), — советует ДжэУк.
— Блин! — дёргается СонМи и выполняет озвученное отцом. — Готовы?
Получив одобрительные кивки, девушка нажимает на пробел, и аппарат начинает воспроизводить уже загруженное видео. Все очень внимательно смотрят на экран, где в уже смотренную-пересмотренную серию через дверь в кафе забегает Лалиса. Правда на этот раз события разворачиваются несколько иным образом.
— Убилась⁈ — вскакивает с места ХеМи, но тут же падает обратно, когда её младшая дочь выпрыгивает из-за дивана. — Ох, нет. Слава Богу!
(Первый этаж здания, где находится квартира семьи Ким. Это же время.)
К лифту неспешный, можно даже сказать ленивым, шагом подходит Лалиса. Вид у девочки задумчивый и грязный. Помимо всего прочего она ещё и мокрая. За спиной висит всё тот же рюкзачок. Только вот его вид напоминает что-то по чему совсем недавно потоптались.
Вместо того чтобы сразу идти домой, решил в очередной раз проветриться и наткнулся на малых размеров спортивную площадку с футбольным полем. Настроение, вконец изгаженное некоторыми «уродами», намекало на то, что сейчас лучше побыть одному. Что, собственно, я и проделал, дабы хоть как-то устаканиться полетевшие из меня во все стороны молнии. Жгучее желание дать кому-нибудь, в данном случае не важно кому, в морду необходимо было гасить. И гасить наглухо, чтобы чего не вышло. Как на зло, ко всему что произошло со мной за день, ещё и погода испортилась -добавилась мелкая морось с небес. Несколько экспрессивно высказавшись в их адрес, в смысле небес, присел на скамеечку, сняв из-за спины рюкзачок и положив его рядом. Именно в этот миг голову посетила, как мне тогда показалось, гениальная мысль:
— «А почему бы не сыграть в футбол?»
Мяча, к сожалению, под рукой, то есть под ногой, не оказалось. Но это ничего… Его в полной мере, хоть и не совсем, но, можно даже сказать, с лихвой заменил рюкзачок, который отчего-то бесил не меньше, чем все говнюки и уроды, что сегодня издевались над «звездой экрана». Полноценно поиграть, разумеется, не получилось. Но когда русского человека останавливала подобная мелочь? Пинать оказывается можно не только мяч. Подходит практически любая хрень, об которую ноги не сломаешь. В данном случае этакой «палочкой-выручалочкой» послужил рюкзачок. Спасибо ему большое и покойся с миром. Не выкинул его только потому, что там были пара учебников и кое-какие школьные принадлежности, да прочая мелочь, которую приходится таскать с собой.
Дёрнул плечами, стоя возле лифта. За спиной что-то загремело и, судя по звуку и ощущениям, осыпалось на дно истерзанного рюкзака.
— «Хоть душу отвёл», — хмыкнул я и в слух произнёс: — Фигня! Новый куплю.
Ожидая, пока лифт донесёт к заветному этажу, осознал, что промок до самых трусов. Но мне от чего-то не холодно… и не жарко. Просто нормально.
— «Странно», — прикинул про себя и вышел в коридор, когда двери лифта услужливо открылись на нужном этаже.
Когда оказался в квартире и начал снимать обувь, до ушей донеслись подозрительные звуки, напомнившие мне о том, о чём вообще вспоминать не хотелось категорически.
Тем временем в гостинной шло веселье. Нет, разумеется, ничего подобного тому, что творилось в звукозаписывающей студии здесь не было. Однако улыбки и тихий смех некоторых представителей семейства Ким намекали на то, что просмотр ролика с участием младшей дочери четы Ким произвёл-таки определённое воздействие.
— Ну соннё, ну даёт, — промакивая глаза салфеткой произнесла Пакпао, находясь под впечатлением от просмотра ролика.
Сидящий рядом, СуХён, похохатывая, пытается зацепит рис из тарелки. После пары неудавшихся заходов дед бросает это дело. ХеМи опустила голову на плечо смеющегося ДжэУка. Женщина не может сдержать улыбку. Единственной, можно сказать, убитой «жертвой» является СонМи, валяющаяся на диване. Девушку корёжит от того, что смеяться она уже не может. Вместо этого она тихонечко всхлипывает, с натугой набирая в грудь воздух.
В дверном проёме появляется вся испачканная в грязи, как «свинтус», Лалиса. По странному стечению обстоятельств, ноутбук повёрнут экраном как раз к дверному проёму. Там, запечатлённая последним кадром, стоит «героиня дорамы» с возмущённым и красным лицом, которую играла младшая дочь четы Ким.
— И вы туда же!!! — слышат присутствующие нечто похожее на рык, а следом топот ног.
— Лалиса! — вскрикивает, заметившая лишь спину дочери, ХеМи и подскакивает, устремившись следом.
Все как один смотрят в сторону, где только что исчезла «младшенькая».
— Эм-м-м, да, — хмурится СуХён. — Как-то… нехорошо получилось.
— Ох-хо-хо-о-о, — выдыхает Пакпао. — И действительно… «нехорошо».
ДжэУк молча хлопает глазами, чувствуя себя при этом последним человеком на планете земля, которым ему сейчас хотелось бы быть. Но вот незадача — он именно этот человек.
— Идёмте! Чего расселись? — командует поднявшаяся на ноги Пакпао.
Никто не спорит.
— А…? — остановившийся было ДжэУк указывает на продолжающую корчиться на диване дочь, что до сих пор не способна коммуницировать.
— Оставь! — машет рукой бабуля. — От неё сейчас только один вред будет.
—
