Шрифт:
Закладка:
— И зачем нам эта песня?
— Она остановит потоп.
Аюр молчал. В нем боролись огромное недоверие и вспыхнувшая надежда. Так вот зачем Исварха послал ему эти гусли! Но то, что спасительную песню знает именно Зарни — если он, конечно, не лжет, — это какая-то очень жестокая усмешка Небес…
— Тут должны быть три золотые струны, — сказал он наконец. — А у меня всего одна. У тебя есть еще две?
— Одной хватит. Три струны могут создать новый мир. Одной хватит, чтобы исцелить этот.
— Что же это за песня?
— Дай гусли — я покажу.
— Не хочешь говорить? — прищурился Аюр. — А если я прикажу тебя пытать?
— О, ты весь в отца. Узнаю сына Ардвана!
Аюр сжал кулаки. «Нельзя гневаться, не время!»
— Разве мой облик еще не убедил тебя, что пытать меня бесполезно? — с насмешкой продолжал Зарни. — Я могу умереть по своему желанию в любой миг. Это не так сложно — приказать сердцу остановиться. Спроси своих накхов.
— Тогда я не дам тебе золотой кораблик!
— Тебе решать, Аюр. Ты можешь спасти Аратту, а можешь погубить ее своими руками — если не примешь средство, которое я тебе предлагаю. Я научу тебя песне, ты сыграешь. Если ничего не произойдет, можешь меня убить. Все равно это будет уже неважно: вы тоже умрете через несколько дней, когда придут Воды Гибели. Как и столица, а за ней — вся Аратта… А если нет — мы спасем этот мир. Мы с тобой.
— Тебя следует убить в любом случае, хитрый лжец, — не выдержал Сандар. — Государь, это ловушка!
— Убивайте, — спокойно сказал Зарни. — И приготовьтесь смотреть, как тысячи людей, веривших государю, в отчаянии карабкаются на стены, сталкивают друг друга в волны и тонут!
Аюр хмуро молчал, глядя на чехол с гуслями.
— Государь! — Рашна поднял руку, призывая к вниманию. — Нам следует обсудить предложение чародея Зарни.
— Уж простите, не могу встать и удалиться в сторонку, — смиренно сказал Зарни. — Кликнуть моих слуг, чтобы унесли меня?
— Мы сами уйдем, — сказал Аюр, стряхивая оцепенение. — Рашна, Сандар, следуйте за мной…
Втроем они отошли от навеса к воротам.
— Поверить не могу, — пробормотал Аюр. — Этот слепец и моя мать! Немыслимо!
— Он не всегда был слепцом, — проворчал Рашна. — Ох и хитер же этот Зарни!
— Рашна, ты должен рассказать мне все!
— Право же, государь, сейчас не время…
— Не верь гусляру, солнцеликий! — воскликнул глава жезлоносцев. — Не соглашайся на его предложение. Это лишь уловка, чтобы выманить твои гусли!
— Согласен, это ловушка, — подтвердил Рашна. — Я-то гадал, зачем он предложил переговоры… А ему нужны твои гусли — да так сильно, что он готов рискнуть жизнью, чтобы заполучить их.
— Неужели эти гусли настолько могущественны? — недоверчиво произнес Аюр. — Но даже если это так, Зарни не соврал — они в самом деле для него бесполезны. Дядя Тулум говорил, что лишь арий царской крови может своей хварной оживить волшебное оружие… И вероятно, гусли тоже. А Зарни, насколько я помню, сурья.
Рашна пожал плечами:
— Он что-то задумал, это ясно. Но что толку гадать? Вопрос в том, как поступишь ты.
— А что бы ты посоветовал?
— Дай ему гусли, солнцеликий, — проговорил судья. — Пусть он научит тебя этой песне… Погоди, не бушуй, маханвир Сандар, дай договорить!
— А если он захочет повредить гусли? — гневно предположил арий.
— Их невозможно повредить, — ответил Аюр.
— А если слепец захочет зачаровать нас?
— Непременно захочет.
— А если научит государя не целительной песне, а какому-нибудь зловредному заклинанию?!
— Это все неважно, — отмахнулся Рашна. — Зарни не знает никакого заклинания. Но он объявил, что прибыл сюда, чтобы заключить мир и спасти землю. Весь город это слышал! Так пусть все увидят великодушие государя. Мы отдадим ему гусли, чтобы он попытался спасти державу. А когда он попытается их похитить — а он, разумеется, попытается, — мы законно убьем его.
— Как убьем? — хищно прищурился Сандар, сразу перестав злиться.
— Ты говорил, лучники держат его на прицеле?
— Разумеется! Я велел им заткнуть уши, чтобы гусляр не зачаровал их. Вот только не придумал, что делать, если он зачарует меня…
— Отдай им приказ заранее. Как только Зарни попытается сбежать с гуслями — пусть стреляют.
— А если не попытается? — с сомнением спросил Аюр.
Рашна усмехнулся:
— Ты полагаешь, он в самом деле явился сюда спасать Аратту? Он, который столько лет делал все, чтобы она погибла?
— Но потоп…
— Какое дело Зарни до потопа? Вот если бы он мог вызвать воду — он бы это непременно сделал! Я полагаю, гусли в самом деле могущественны и Зарни хочет попросту выбить опасное оружие из твоих рук.
Аюр нахмурился. То, что Зарни сказал о необходимости вместе выступить против беды, показалось ему весьма убедительным. А вдруг он в самом деле знает песню, которая останавливает потоп?
«Ты слишком доверчив», — вспомнились ему слова Тулума.
«Государь не имеет права быть таким доверчивым…» — а это, кажется, говорил Светоч…
«Что ж, я не буду доверчивым, если это порок для государя», — решил Аюр.
— Хорошо, — сказал он. — Рашна, я дам ему гусли. А ты, Сандар, отдай приказ лучникам.
* * *
Зарни провел дрожащей рукой по гладкому дереву, пробежал пальцами по струнам. Золотая струна сверкнула вспышкой солнца среди облачного неба.
Аюр напряженно глядел на гусляра, не сводя взгляда с его рук. Неужели Зарни попытается сейчас зачаровать их всех? Если да — поддастся ли чарам он, царевич, сын бога? Да, вся столица затаила дыхание, ожидая песни, — но это пока не волшебство, это лишь его предчувствие…
Сердце Аюра стучало так громко, что он не услышал, когда заиграл слепец, и воздух наполнился серебристым шепотом струн.
— Вот мои дрова, вот кремень, о Исварха, — очень тихо запел Зарни. — Я возношу тебе хвалу в своем сердце…
«Так просто?» — удивился Аюр.
— Кто, родившись сам, первой мыслью породил мир?
Ты, о Исварха!
Кто своей грядущей яростью мир уничтожит?
Ты, о Исварха!
«Я, кажется, знаю этот гимн, — подумал Аюр. — Или его песня похожа на все гимны разом? В любом случае это благочестивое пение…»
Надежда вновь ожила в его душе. Неужели Зарни не солгал?
Где-то в вышине послышался глухой рокот. Аюр поднял взгляд и увидел, что небо над столицей быстро затягивают тучи. Благоговейный страх охватил юного государя, заставив кожу покрыться мурашками. Господь Исварха откликался на пение гусляра! Что же будет, когда священные строки будет петь
