Призраки безмолвно закивали, следя за происходящим алчными взглядами, переводя их с Айлин на живого Морстена и обратно.

– Прямо интересно, кто умудрился найти его останки? – поморщился Шон. – Я был уверен, что этого дурачка похоронили в общей могиле для бедных.

– Как видите, тайное стало явным, – пожал плечами Дарра. – Морстен, я могу прямо сейчас начертить звезду и призвать дух вашего брата. И он повторит свой рассказ, как вы хитростью заставили его переодеться в вашу одежду прямо перед приходом ваших бывших сообщников. Тех самых, что решили, в конце концов, избавиться и от вас…

«Призвать призрака, не имея его вещей или телесных частиц? – удивилась Айлин. – Дарра, конечно, силен, однако такое даже ему вряд ли удастся. Хотя… что я знаю о его настоящих возможностях? Или артефактах, которые есть у службы канцлера… Или тайнах аранвеновских подвалов… А может, он блефует? Просто пугает Морстена, чтобы тот утратил самообладание?»

– Да-да, так и было! – закивал Кайл и, стремительно оказавшись возле Шона, заглянул ему в лицо. – Ты меня слышишь?! Ублюдок! Упырь! Посмотри на меня! Услышь хотя бы теперь!

Он пытался сомкнуть руки на шее брата, но бесплотные пальцы проходили сквозь горло Шона, не причиняя тому вреда. Шон даже не знал, что рядом беззвучно кричит его несчастная жертва, и разглядывал Воронов с прежней насмешкой.

– Не вижу смысла, – отозвался он наконец. – Да, я это сделал. Ну и что? Как будто вы никогда не играли в арлезийские башни. Разменять пешку за более ценную фигуру – это разумно и правильно. Мой брат был всего лишь профаном. Жалким простолюдином, который никогда не выбрался бы из грязи Северной окраины. А у меня дар. Передо мной была вся жизнь! Если бы Претемная Госпожа хотела, чтобы этот мальчишка жил, она бы пожаловала искру ему, а не мне. И вообще, в чем вы меня обвиняете? В том, что я разрешил собственному брату покрасоваться перед девчонкой в мантии адепта? Стра-а-ашное преступление… – Он издевательски улыбнулся. – Что ж, отправьте меня на суд гильдии. Можете даже допросить с разумником, за столько лет воспоминания поблекли, а я – научился пользоваться некоторыми любопытными артефактами… Вы ничего не сможете доказать! Я просто вернулся домой, увидел своего брата убитым и… так испугался, что очнулся уже во Фрагане. Ну, вот такой я трус, уж простите.

Он весело усмехнулся, а Саймон, стоящий по другую руку от Айлин, выдохнул:

– Я его убью! Это же… не человек! Это упырь! Да нет, он хуже упыря!

– Легко вам быть честным и правильным, Эддерли, – ядовито огрызнулся Морстен. – Вы хоть раз в жизни ложились спать голодным? И не потому, что вас лишили ужина за проказы, а потому что в доме уже неделю нечего жрать. Ни куска хлеба, ни ложки пустой похлебки из горсти овса! Да я ненавидел своего брата, потому что каждую плесневелую корку, которую матери удавалось добыть, приходилось делить на троих! И вы еще смеете меня осуждать?! – Он повысил голос и заговорил с лихорадочной торопливостью, словно боялся, что его прервут, не дав высказаться: – Хотите понять, почему я это сделал? Найдите мой прежний дом и проживите в нем хотя бы одну зиму! Мы ели горячее раз в неделю, когда удавалось найти достаточно щепок, чтобы растопить очаг! Спали, прижавшись друг к другу и стуча зубами от холода, а утром разбивали лед в единственном ведре, чтобы умыться и напиться. И вы все смеете меня судить?! Я всего лишь хотел жить так же, как вы! Жрать досыта, спать в тепле, носить чистые целые рубашки и даже не вспоминать по Северную окраину… Денвер предложил мне это! Но он тоже предал. Потому что все предают, если только могут. Нет никакой верности и чести, это все ваши дворянские сказки! Они годятся только для сытых, ясно вам?!

Задыхаясь, Шон замолчал, по-прежнему не видя отшатнувшегося от него Кайла. Сколько же ненависти и боли в нем накопилось… Айлин попыталась найти в себе хоть каплю жалости, но… не смогла. Она вспомнила Лучано, который тоже убивал за деньги, но у него не было выбора. К тому же его учили этому с детства, а Шон Морстен попал в Академию всего лишь на два года старше, чем был Лу, когда убил своего наставника. И разве он не мог найти другой путь?! Почти весь год Морстен проводил в Академии, возвращаясь домой только на вакации. Там его кормили, одевали и полностью содержали. Да, дома была нищета, но ведь Кайл как-то выживал! Грамотному Шону это было гораздо проще! Нашел бы какую-то работу, мог бы содержать и себя, и брата… В конце концов, попросил бы помощи у магистра Эддерли!

«А разве ты стала об этом просить? – жестоко напомнила она себе. – Тоже ведь собиралась искать работу, но так и не нашла, потому что тетушка с Кармелем позаботились о тебе, глупом ребенке. Если бы не тот выигрыш в игорном доме, который помог тебе сохранить наивную детскую гордость, тетушка все равно не позволила бы тебе морить крыс по подвалам… Зато Драммонд морил, между прочим… Но наемным убийцей все-таки не стал! Нет, Шона не жаль. Каждый сам выбирает свою дорогу! Жалко Кайла, которому это не позволили!»

– Дворянские сказки?! – вскинулся в полной тишине Брайан Лохланн. – Ну и гнилая же ты тварь, Морстен! Что тебе мешало сбежать во Фрагану вместе с братом? Испугался Денвера на хвосте? Бросил ему вместо себя мальчишку-профана?! И ты еще хочешь, чтобы мы тебя пожалели? Да, Саймон не голодал! И я тоже. Но ты не единственный простолюдин в Академии! Маги не бросают своих! Ты всегда мог прийти к нам и попросить помощи, как я попросил у Аранвена, когда пришлось туго. Или как Драммонд, которому магистр Эддерли дал работу! Да только ты не захотел морить крыс или лазить по беспокойным кладбищам! Ты продал Денверу на жертвенник такого же адепта-простолюдина! И во Фрагане зарабатывал не честным ремеслом, а чужой кровью! Ты позор гильдии, Морстен! И еще смеешь открывать рот?! Вздернуть бы тебя на площади, как вешали мародеров…

Он задохнулся, губы побелели, и Эдгар Гринхилл молча положил ему руку на плечо.

– Считаете меня виновным – отправляйте в суд, – зло огрызнулся Морстен, обводя всех тяжелым взглядом. – Для этого и существуют законы, верно? Ищите свидетелей и улики! Брата я не убивал, это была всего лишь глупая шутка! Что касается остального, попробуйте доказать! Между прочим, я теперь фраганский подданный и имею право требовать суда короля Флоризеля, а Орден пусть еще докажет, что меня следует судить в Дорвенанте. Мне здесь перстень не выдавали!

– Улик и доказательств более чем достаточно, – негромко сказал Дарра. – Вы, кажется, не понимаете своего положения, Морстен. И его причин. Вас не предадут открытому суду только потому, что честь Фиолетовой гильдии не заслужила еще одного позорного пятна. Вы можете быть подданным любого государства, однако первое свое преступление совершили здесь, в Дорвенанте, и этого хватит для суда по законам Ордена. Тем законам, над которыми вы поглумились, а теперь пытаетесь ими же прикрыться.

В голосе Дарры слышался ледяной гнев, тяжелый, как огромные острова из чистого льда, плавающие по северным морям. Айлин захотелось прикрыть ладонями уши, встряхнуть головой… Ее снова замутило, но теперь уже не от призрачной вони, которая так никуда и не делась, а от беспомощного ужаса перед происходящим.