домишко. Аша выглянула вперед, вооружившись самой теплой улыбкой, на которую только была способна. Сегодня она наконец-то встретится с любимой тетей. Девушка вышла на площадь и замерла.

Несколько ренжиров, слушаясь команд стражника Массуда, выносили из ее дома предметы, имевшие хоть какую-то ценность. Ярость захватила Ашу мгновенно и она смогла очнуться, только чувствуя, как Рави и Орин держат ее и умоляют остановиться. Она держала Массуда за горло, сжимая пальцами, обтянутыми нефритовым сиянием. Громадный асур дергался, неуклюже пытаясь расцепить хватку, способную играючи сломать тяжелый железный шест. Аша смотрела, как громила умирает в ее хватке и наслаждалась каждым мгновением.

— Не смей убивать его, слышишь?! — прогремел Рави, толкая ученицу кулаком в бок. Удара Аша не почувствовала, но из оцепенения вышла.

— Почему? — удивленно спросила она, продолжая сжимать горло стражника.

— Потому что тебя выкинут с арены, если узнают, что ты убила горожанина! — заорал Рави, так громко, что Аша опешила. — Не смей дарить Багантиму такую простую победу.

Аша, все еще пребывая в порыве ярости, от удивления разжала пальцы и охранник грохнулся на землю. Его подчиненные тупо стояли на месте, оцепенев от ужаса.

— Спасибо, — быстро взял себя в руки Рави. — К счастью, я не связан такими обязательствами.

Тело учителя затянуло желтым сиянием и он наступил на хребет Массуда, мгновенно превращая его в кашу. Ходить он больше не сможет. Учитель схватил громилу за руку и вздернул вверх, одновременно впечатывая в стену дома. Непрочная стена из плохого камня треснула и осыпалась.

— Где Лелани? — очень медленно проговорил Рави, заставляя Массуда смотреть себе прямо в глаза.

— Они забрали ее тело, — стражник попытался закрыть глаза, но учитель сдавил руку и тот закричал.

— Тело? Кто забрал? Где она? Не заставляй меня задавать слишком много вопросов.

— Я просто выполняю их указания, — взмолился громила. По его щекам стекали ручьи слез, а слова запинались друг о друга. Зубы стучали, а губы противно дрожали.

Почему-то Аша подумала, что даже перед лицом смерти Лелани не стала бы вести себя так трусливо. Ей страстно захотелось размозжить голову охраннику и вырвать сердце, но она сумела сдержаться, во многом благодаря тому, что Орин стоял рядом и все еще держал ее за плечо, время от времени покачивая головой.

Рави надоело ждать, его пальцы обхватили массивную руку и сжали так сильно, будто учитель просто выжимал тканевую тряпочку. Кости и мускулы сжались, скомкались и болевым шоком пронеслись по телу Массуда. Он попытался упасть в обморок, но учитель прикоснулся ладонью к груди здоровяка и мощный желтый поток ударил внутрь, излечивая часть ран громилы. Массуд рыскал глазами в поисках помощи, но никого не было рядом. Его подчиненные разбежались, а Рави схватил другую, еще целую руку стражника.

— Где Лелани, Массуд? Не нужно оправданий, просто отвечай на вопрос.

— Торговцы Теней забрали ее. Я служу им. Тело в их офисе, скорее всего еще там. Должно быть там, потому что меня еще не просили от него избавиться. Я могу показать вам, где они прячутся. Это не проблема для меня, — глаза Массуда бегали, а на лице застыла странная улыбка. Он глянул вниз и понял, что его ноги больше никогда не будут ходить. — Только вам придется меня нести. Или я поползу, ничего страшного могу и ползти.

— Почему она в офисе Торговцев Теней? — в голосе Рави закипала перегретая ярость. Аша чувствовала тугое тепло, исходящее от учителя. Еще немного и он не сможет больше сдерживаться и задавать вопросы.

— Потому что она хотела купить эликсир, для нее, — кивнул Массуд. — Услышала, что она почти умерла и пошла к торговцам. Только у них есть эликсиры. Лелани на все была готова.

Рави зарычал, а Аша попыталась скрыть слезы. О Торговцах Теней она слышала только истории. Где-то глубоко под базаром трущоб скрывались истинные властелины этого места. Грязные торговцы, принимающие любой товар. Жители трущоб продавали своих детей, жен и мужей, последние спрятанные драгоценности и реликвии. У тех, кто приходил к торговцам, уже не было надежды на спасение. Их души были давно мертвы, а оболочки лишь доживали уготованный им век.

Учитель сжал кулаки и отпустил Массуда, который улыбался и продолжал кивать, радуясь, что смог выжить. Рави отвернулся от него:

— Нам нужно спешить, если Лелани все еще у них, мы ее вернем, слышишь? — Аша только кивнула. — И не трогай их, я все сделаю сам.

— Я помогу, — Аша развернулась и увидела Судью, присевшую на кучу сломанных тел. Асура даже не заметила, когда жанварка успела переловить подчиненных Массуда и сложить их посередине площади. — Теперь Ситара не сражается на арене, Багантим лишил ее такой привилегии, поэтому я буду сражаться в тех боях, в которых не сможет биться Аша, — Судья улыбнулась той самой веселой, жизнерадостной детской улыбкой.

— Идемте, — кивнул Рави, делая уверенный шаг и оставляя Массуда сидеть у стены и глупо рассматривать небо. — Почему ты не остановил их? Ведь тебе нравилась Лелани, — неожиданно учитель остановился и развернулся к громиле.

— Они мои хозяева, я не могу идти против их воли, — удивленно проговорил Массуд.

— Ясно, — Рави подхватил с земли камешек и щелкнул пальцами, отправляя его в лоб Массуду. Здоровяк дернулся и откинулся назад, а улыбка так и не сошла с его удивленного лица. Стражник остался лежать у разграбленного дома, рассматривая небо Паталы. Великая Тьма никогда не примет его трусливую оболочку и не вернет в свое царство. Он останется здесь навсегда, рядом с тем местом, где потерял право называться асуром.

Они бежали за Рави, еле поспевая. Аша схватила сопротивляющуюся жанварку и посадила на спину, а Орин подхватил ее костыль. Ситара была разочарована, но решила, что сейчас не время проявлять характер. Рави бежал вперед, покрытый желтым свечением, двигаясь так быстро, что свет чакры оставлял за собой ощутимый шлейф, будто учитель превратился в огромный небесный метеорит, несущийся на бренную землю, сея лишь страх и разрушение.

Аша никогда не бывала в этой части трущоб. На востоке от базара, там, где текли грязные речки, в которых жители мыли вещи и справляли нужду, здесь жили самые несчастные и бедные существа Паталы, у которых не осталось даже грязного медяка, чтобы купить себе еды и одежды. Отвратительный запах смерти и отчуждения, вперемешку с грязью и компостом, ударил в ноздри. Ситара издала странный, бормочущий звук: обоняние жанваров было в сотни раз острее, нежели у любого другого существа Трилоки, поэтому Судья чуть не потеряла сознание и не свалилась со спины Аши.

Рави, кажется, этот запах не беспокоил: он не снизил