Боже, наверное, сейчас мне хочется прибить его гораздо чаще, наша жизнь кардинально поменялась, и, честно, она мне нравится, такая жизнь мне куда более понятна, хотя Даня чувствует себя не в своей тарелке. Мы не голодаем, у нас есть дом, пусть и маленький, у нас есть мы, и это главное.

Хотя чем больше времени проходит, тем мрачнее становится мой дорогой мужчина, работа - явно не его, но всему приходится учиться. Я тоже стараюсь, я плохо говорю по-английски, потому что всю жизнь учила немецкий, а в универе ещё и французский, это странный выбор в связи с тем, что английский сейчас ходовой язык. Чем я думала? Сущая глупость… но я рада, что меня хотя бы взяли мыть посуду.

Но наступил очередной вечер, с которым пришли очередные разочарования.

Иногда ловлю себя на мысли, что роль мужчины у нас выполняю я, как, оказывается, просто быть властным и крутым, когда в карманах полно денег. А вот когда они исчезают, дело принимает загадочный оборот.

Мы ужинаем в тишине, и мне даже страшно спрашивать, каков исход его первого рабочего дня в клубе, он всё же устроился туда на работу, кем, правда, не сказал. А сейчас сидит и смотрит в тарелку, но я точно знаю, еду, лежащую на ней, он не видит.

- Может, что-нибудь расскажешь?

- Меня взяли помощником арт-директора. Я рассказал ему парочку задумок, думаю, ему понравилось.

- Серьёзно? Я спрашивать боялась. Думала, опять…

- Знаешь, за этот месяц я многое понял, то, насколько был слеп. Никогда даже не задумывался, как живут другие. Точнее, не так, задумывался, но не представлял, всё это было где-то за гранью. Я у тебя жил, ел, но даже так ни черта не понял…

- Но сейчас же ты всё осознал, и это хорошо.

- Меня вынудили это понять, создали «комфортные» для этого условия. Спасибо, что ты осталась, я тебя выгонял, но даже не представляю, что бы делал без тебя.

- Я знала, что тебя нельзя оставлять одного. Ты же сам себя сожрёшь. За всей твоей маской… в общем, ты не такой, каким хочешь казаться. Вся эта ситуация, которая с нами произошла, дала мне многое понять. Звучит кощунственно, но, может быть, так было нужно для нас обоих?

- Может быть. Вкусный ужин, - указывает вилкой на полупустое блюдо. - Моя мать никогда не готовила. Ни разу не помню, чтобы она стояла у плиты. Всю жизнь бегала по мужикам.

- Вы с ней не общаетесь?

- Редко, а сейчас с меня вообще нечего взять, и маман исчезла в закат.

- Как они с твоим отцом…

- Не знаю, что и как было, но он женился на ней, потому что она залетела. Наше с ним общение всегда сводилось к деньгам, и меня это устраивало, а кого не устроит?!

- Меня, я бы не хотела…

- Потому что ты нормальная. И всегда была такой, а я не вписываюсь и никогда не вписывался в понятие нормальности. Мы на тебя спорили, меня бесило то, насколько ты правильная, мне реально доставляло удовольствие всё то, что происходило, кроме случая с Дягилевым.

- Зачем ты мне это говоришь?

- Не знаю, просто хочу сказать. Если обидел, извини.

- Это закончилось. Сейчас всё по-другому. Ты мог себе представить, что мы будем жить вместе в другой стране?

- Я этого боялся. Тебя и жизни с тобой, а когда ты ушла, понял, что моя прежняя жизнь, где нет тебя - фикция. Пустой звук.

- Значит, мы на правильном пути, Доронин.

- Знаешь, ты можешь сейчас не отвечать, а можешь послать куда подальше, но, - лезет в карман джинсов, - вот.

- Это что?

Смотрю на обычное колечко, которое он сжимает двумя пальцами.

- Кольцо, я должен был сделать это раньше и уберечь тебя от всего, что было в последние месяцы, но я струсил, как и всегда.

- Ты делаешь мне предложение?

- Я делаю тебе предложение.

***

За семь часов до предложения

- Привет!

- Богдан, здорово!

- Ты там как?

- Бывало гораздо лучше.

- Ну в связи с тем, что происходит, Александр Николаевич правильно сделал, что тебя сослал.

- В смысле?

- В прямом, ты разве не поэтому звонил?

- Я звонил, потому что хотел занять денег, он заблокировал все мои счета.

- Погоди, так он тебе не сказал?

- Что он должен был сказать? Что я не сын, а сплошное недоразумение? Слушал сотни раз!

- Кто-то из его конкурентов копается в деле с аварией. И если что-то всплывёт, ты понимаешь последствия?

- Он лишится пары миллионов, я только обрадуюсь.

- Тебя посадят, идиот.

- Почему он не сказал?

- Ты меня спрашиваешь?

- Зачем он заблокировал карты?!

- Доронин, ты истеричка. Но, зная твоего отца, думаю, воспитывает, - усмехается.

- Не смешно.

- Голодаешь там?

- Да плевать на меня, я здесь с Элькой.

- Неожиданно, я думал, вы не общаетесь.

- У тебя устаревшая информация.

- Денег надо?

- Не надо!

- Я точно туда звоню?

- Отвали, Шелест. Всё, мне работать надо.

- Работать? Это точно параллельная вселенная. Ладно, катись, нужна будет помощь, я на связи.

- Ага.

Скидываю. Значит, у папеньки проблемы, точнее, они по моей вине. Мне жаль? Не думаю. У нас с ним не такие отношения, чтобы я его жалел. К тому же дела, кажется, пошли в гору, хотя бы потому, что я понимаю то, с чем имею дело. Подобная работа мне очень хорошо знакома, что бы ни говорил отец, свой клуб я раскрутил сам, хоть он и подарил мне помещение.

Всё, что там было сделано, начиналось почти с нуля, поэтому он не имел права его забирать.

Спрятав свой новый телефон, или одно от него название, в карман, добавляю пару пунктов в план организации субботнего пати и, отложив планшет, вытаскиваю из шкафа пиджак.

По дороге домой прохожу мимо небольшой ювелирной лавки, точнее, даже лавки с бижутерией, из более стоящих металлов там лишь серебро. Останавливаюсь напротив витрины на пару секунд и делаю шаг дальше по тротуару. В голове вновь всплывает эта мысль, она посещала меня уже не раз, ещё в Москве. Я так хотел окончательно приклеить Элю к себе, оставить рядом навсегда, что думал сделать ей предложение, но моя неуверенность в её согласии развеяла все помыслы и порывы. Страх, что тебе откажут, как никогда разъедает сердце. Почему я подумал об этом сейчас? О том, что хочу на ней жениться? А ведь она осталась рядом, когда я попал во всё это дерьмо... простила несмотря ни на что.