Шрифт:
Закладка:
– Как Великая схизма [97] или десятки протестантских сект, возникших после того, как Мартин Лютер высказал миру свои претензии?
– Да, – ответил Ларри. – Ты уловил суть. Они сохраняют то, что им нравится, отбрасывают то, что не нравится, и порой меняют конкретную практику так, что она превращается в полную свою противоположность.
Вняв рассуждениям Ларри, я спросил, не ищем ли мы тогда отколовшуюся от Процесса группу, которая вместо того, чтобы держать собак, убивает их в знак неповиновения или в знак собственной независимости.
– Вполне возможно, – согласился Ларри. – Эти сатанинские культы, по сути своей, та же религия. Извращенная и больная на голову, но все же религия.
– Угу, в таком контексте овчарки как воплощение силы могут представлять собой высшую, самую чистую форму жертвы, подобно тому как в языческие времена приносили в жертву девственниц, – сказал я.
– А еще у них репутация полицейских собак, – добавил Ларри, подчеркнув, что сатанинские культы, как и традиционные религии, заимствуют идеи из чужих источников. – Так что, возможно, там вообще отсутствует четкая концепция. Просто мешанина разных философий. А что ты в принципе знаешь о Процессе?
– Да я просто чайник во всем этом, – ответил я, объяснив, что мне известно лишь, что группа объявилась в Калифорнии и нескольких других регионах США после бегства из Англии в 1960-х годах.
Я сказал Ларри, что знаю эту секту лишь по названию.
– Это опасное название, – заявил он и бросил на меня встревоженный взгляд.
– У нас тут и так уже массовые убийства, – напомнил я ему. – Эти люди играют в той же лиге.
– Но мы-то нет. И если все это правда, предстоит немало понервничать, прежде чем все закончится.
– Что ты хочешь сказать?
– Я имею в виду, что нам самим происходящее кажется великим приключением, а те люди при случае снесут нам головы не задумываясь. – Ларри на миг умолк и покачал головой. – Даже не знаю, что пытаюсь сказать.
Я видел, что ему стало не по себе от того, какой оборот принял наш разговор, поэтому свел обсуждение к причине, по которой мы встретились в эту декабрьскую субботу, через пять дней после публикации фотографий спящего Берковица. Я просмотрел с десяток книг по колдовству и оккультизму и нашел несколько близких параллелей с письмами Сэма.
Достав из папки послания, адресованные Бреслину и Боррелли, я разложил их на обеденном столе. Ларри принес пачку заметок и стопку оккультных книг. Обнаруженная нами информация оказалась почти идентичной. Закончив сравнивать данные, мы убедились, что письма усеяны сатанинскими отсылками.
– Образ психа, воображающего демонов, плохо сочетается с человеком, который хорошо разбирается в оккультной терминологии, – заметил я.
– Да уж, – согласился Ларри. – Кто бы ни написал эти письма, о сатанизме и колдовстве он знает немало. Но разве это не мог быть сам Берковиц, просто прочитавший о таких вещах, как и мы с тобой?
– Может, и так. Но тогда нам бы пришлось забыть о проблемах с почерком, о полицейских портретах, обстоятельствах убийства Московиц, Джоне Карре и мертвых овчарках.
Ларри откинулся на спинку стула:
– Тогда я думаю, что здесь замешан культ.
– Ты уверен?
– Как был бы уверен любой, накопавший то же, что и мы.
– Тогда что за культ?
– Точно не какая-то группа мелких фокусников типа современных ведьм, а нечто вроде Процесса или тех сатанистов, которые несколько лет назад раскопали британское кладбище, чтобы пронзить кольями сердца трупов.
– Ну, мне тоже кажется, что мы имеем дело с культом – в той или иной форме. Но у нас вообще нет доказательств – проигрываем всухую. Улик везде полно, но копы уничтожат нас, если мы попытаемся собрать их воедино; и я уверен, что «Пост» нам теперь не помощник.
Мы также не знали, планировал ли заподозренный нами культ все атаки Убийцы с 44-м калибром со своими участниками или просто послужил источником вдохновения для Берковица либо кого-то еще – например, Джона Карра, – начавшего стрелять самостоятельно.
– Будь они все в этом замешаны, мы бы имели дело с тринадцатью подозреваемыми, верно? Ведь именно столько человек обычно в ковене? – спросил я.
– Таково традиционное число участников, – ответил Ларри. – Но не все его придерживаются. Эти люди не похожи на тех, что строго чтят традиции.
Ларри взял письмо Бреслину:
– Видишь это прозвище? Думаю, оно вполне может быть ответом.
Он показывал мне слова: «Двадцать два сподвижника Ада».
* * *
Мы пришли к выводу, что письма Сэма усеяны оккультными отсылками. В послании Боррелли искаженное «жинщены», wemon, напоминает слово «демон»; «отродье» часто используется вместе со словом «дьявольское»; «чужак» является названием популярной оккультной книги [98]; «Вельзевул» – это имя демона, также известного как Повелитель мух; «охота» отсылает к богине Диане, королеве Черной мессы и предводительнице Дикой охоты [99]; а еще слова «Я вернусь, я вернусь» – те же, что произнес Сатана в книге «Черная пасха» [100]. Кроме того, в письме Боррелли открыто заявлялось о питье крови – распространенной сатанистской практике.
Когда мы дошли до «Бегемота», имени сторожа Ада и демона чревоугодия, я спросил Ларри:
– Знаешь, как в оккультизме обычно изображают Бегемота?
– В виде слона, верно?
– Да, а знаешь, как будет «слон» на латыни?
– Нет.
– Элифас – ничего не напоминает?
Ларри протяжно присвистнул.
– Конечно, дискотека «Элифас» в Квинсе, где произошла стрельба.
– Ага. Это письмо оставили на месте преступления в Бронксе в апреле. Следующее нападение произошло неподалеку от «Элифаса».
Ларри кивнул.
– И посмотри на это! – воскликнул он. – В следующем абзаце говорится о «жинщенах Квинса». Вот тебе Элифас и Квинс бок о бок. Если так написано специально, то это полностью рушит версию копов о случайном выборе жертв.
– Вот именно. Или, по крайней мере, означает, что преступник заранее выбирал место.
– И кто тогда знает, что еще там могло быть, – добавил Ларри.
– В том-то и дело, – согласился я. – Полиция выстроила карточный домик, а мы просто пытаемся показать, насколько он шаткий. Нам не нужно сразу отвечать на все вопросы. Если мы сумеем доказать, что Берковиц не стрелял в одном – хотя бы в одном – случае, то заставим усомниться во всем остальном.
– Например, в том, кто на самом деле написал письма… – сказал Ларри.
Еще одна проблема. Письмо Боррелли выглядело так, словно его сочиняли в доме Карра. Текст явно писался от лица человека, жившего в частном доме, а не обитавшего, как Берковиц, в квартире высоко на холме. Наиболее значимые фразы здесь: