Шрифт:
Закладка:
Очень ценил Кизеветтер и С. Ф. Фортунатова, «энтузиаста культа политической свободы». Он читал курс по истории Англии, Соединенных Штатов Америки, Французской революции.
Студенческая масса в эти годы подразделялась на три группы – «на политиков, на будущих обывателей и на будущих ученых».
Кизеветтер примкнул к этой последней группе, прежде всего потому, что ощущал в себе непреодолимую страсть к научным занятиям, а также и потому, что в тогдашних политических движениях студенчества он не усматривал большого толка.
Ученые занятия разнообразились время от времени «вылазками на галерку Малого театра, где в то время за тридцать копеек можно было переживать минуты величайшего эстетического наслаждения от игры Ермоловой, Федотовой, Медведевой, Никулиной, Садовских, Ленской, Южина».
Увлечение театром не мешало научным занятиям Кизеветтера. Уже с третьего курса он взял себе у Ключевского тему для кандидатского сочинения – историю служилого землевладения в Московском государстве XVI–XVII веков.
«К концу университетского курса я уже чувствовал себя, что называется, подкованным по части русской истории и мог захаживать к Ключевскому, не опасаясь явиться перед ним желторотым птенцом, понапрасну отнимающим время у своего учителя. Ключевский встречал меня чрезвычайно радушно, и те беседы, которые мне довелось с ним вести, принадлежат к лучшим моим воспоминаниям о тех далеких годах».
Весной 1888 года Кизеветтер окончил Московский университет. Осенью того же года он был оставлен Ключевским при кафедре русской истории для подготовки к профессуре.
После успешно прошедших магистерских экзаменов Кизеветтер получил звание приват-доцента и начал читать лекции в университете, а после открытия Высших женских курсов Герье в 1902 году стал преподавать русскую историю и там.
Темой своей магистерской диссертации Кизеветтер выбрал изучение петровских нововведений в устройстве по иноземным образцам русских городов. Научная литература не могла дать никакого ответа на вопрос, пока оставался нетронутым архивный материал, относящийся до делопроизводства магистратских учреждений XVIII столетия. Эту задачу и поставил себе Кизеветтер.
При этом у него были и другие побудительные соображения. Хотя он не вступил еще на путь политической деятельности, политические убеждения его уже сложились. Он был убежденным конституционалистом. И тут перед ним, как историком, встал вопрос: какие предпосылки для возможности преобразования политического строя России можно было бы найти в нашем историческом прошлом? И в Московской Руси, и в империи XVIII–XIX столетий существовало местное самоуправление – городское и сельское.
Городским Кизеветтер как раз и решил заняться – «вспахать огромное и никем еще до тех пор не тронутое поле». Ключевский одобрил тему.
Нужные Кизеветтеру материалы находились в архиве Министерства юстиции на Девичьем Поле. В них он и погрузился. Работал там каждый день с увлечением. «В архивных документах таятся особые чары».
Вскоре после того, как Кизеветтер стал заниматься в архиве Министерства юстиции, завсегдатаями этого архива сделались также двое его младших коллег – М. М. Богословский и Н. А. Рожков.
Просидев подряд несколько часов над архивными документами, все трое, чтоб поразмять члены, шли гулять, предаваясь оживленной приятельской беседе. В будущем они оказались тремя политическими противниками: кадет (Кизеветтер), октябрист (Богословский) и большевик (Рожков).
Основным выводом диссертации Кизеветтера было утверждение, что в течение всего XVIII века, вплоть до городской реформы Екатерины II, под покровом Петровской реформы продолжал существовать типичный посадский мир эпохи Московской Руси. Диссертация была напечатана в 1903 году под названием «Посадская община в России XVIII столетия».
Диспут состоялся в декабре 1903 года. Официальными оппонентами были Ключевский и Любавский. Ключевский вел диспут совсем не в своем обычном тоне. Не было «игры кошки с мышкой», соединенной с легким экзаменом диспутанту. Ключевский ясно давал понять всем присутствующим, что он признает в своем ученике собрата по науке. Любавский был вполне корректен.
Докторская диссертация Кизеветтера была посвящена истории Городового положения Екатерины II 1785 года. Основана она была также на никем доселе не затронутом архивном материале. Диспут состоялся весной 1909 года.
Ключевский на этот раз не мог участвовать, находясь в отпуске вне Москвы, по болезни. Оппонентами были Любавский и Готье. Диспут носил характер непринужденной научной беседы.
В 1893 году Кизеветтер стал женихом Екатерины Александровны Кудрявцевой. Она была вдовой его друга Александра Алексеевича Кудрявцева (ученика Виноградова). У нее уже были дети от первого брака – сын Всеволод (математик) и дочь Наталья. Летом 1894 года Кизеветтер женился на Екатерине Александровне. У них родилась дочь Екатерина.
Помимо своей научной работы и университетского преподавания Кизеветтер принял деятельное участие в Московском комитете грамотности и в связи с этим в широком просветительном движении – так называемой Комиссии домашнего чтения и лекционном бюро для организации лекций профессоров в провинции.
Московский комитет грамотности был учрежден еще в 1845 году «для всенародного распространения грамотности на религиозно-нравственных основаниях». Деятельность этого комитета, вначале вялая, временно оживилась в 1870-х годах, когда комитет вошел в сношения со всеми земствами по вопросам народного образования, но затем опять затихла.
В 1892 году в комитет вошло сразу много новых членов, профессоров, земских и городских деятелей, внесших оживление в деятельность комитета. Это вызвало подозрение правительства в благонадежности этого учреждения.
Победоносцев произнес в Комитете министров обличительную речь. Никакого расследования деятельности комитета не было произведено, но 17 ноября 1895 года Московский комитет грамотности (и одновременно Петербургский) был закрыт.
Вместо этих комитетов были учреждены «общества грамотности». Перемена была не только в названии. По новому уставу председатель такого общества назначался Министерством народного просвещения. Фактически отменена была публичность заседаний. Деятельность общества была стеснена различными строгими ограничениями.
Закрытие комитетов грамотности вызвало сильное раздражение в общественных кругах. Члены Петербургского комитета, не видя возможности при новом уставе продолжать плодотворную новую работу, единодушно приняли решение не входить в Общество грамотности.
В Москве мнения разделились. Часть членов (в том числе и Кизеветтер) стояла за уход, другая часть, во главе с такими популярными деятелями, как Чупров и Гольцев, считала необходимым работать в Обществе грамотности, несмотря на сковавший его деятельность устав.
Вопрос страстно и бурно обсуждался. В конце концов громадное большинство членов вышло из общества.
Небольшая группа осталась. Деятельность общества захирела. Пессимисты оказались правы.
Комиссия по организации домашнего чтения возникла по инициативе общественной деятельницы E. Н. Орловой, Милюкова и Виноградова.
Учредительное заседание комиссии состоялось в Большом зале Политехнического музея. Было много профессоров и приват-доцентов Московского университета (в том числе Кизеветтер), а также преподавателей средних учебных заведений. Решено было устроить
