Шрифт:
Закладка:
Я проанализировала газету «Вестник Ленинградского областного исполкома и Ленинградского совета» с 1924 по 1932 год, в которой регулярно появлялись объявления о перемене имен и фамилий[155]. Если говорить о возрастном составе тех, кто сообщил о смене своего имени на страницах этой газеты, то самому младшему меняющему имя – 19 лет, самому старшему – 42 года, однако 90 % всех меняющих имя находились в возрасте от 20 до 30 лет. По большей части они переехали в Ленинград из разных мест, только у четверых – двух женщин и двух мужчин – место рождения обозначено как Ленинград (несмотря на то что они все ровесники и родились в 1907 и 1908 годах). В основном все меняющие имя происходят из разных мест черты оседлости, но есть и другие места рождения (Париж, Томск, Новгород и др.)[156]. Мужчин, которые меняли свое имя, значительно больше, чем женщин. Имена меняли чаще, чем фамилии; несмотря на то что об отчестве ничего не было сказано, встречается пара изменений отчества, но вместе с именем[157] (см. подробнее Приложение).
Мне было интересно проследить связь старого имени и нового: выбирал ли человек принципиально новое имя, не связанное с прошлым традиционным, или же была какая-то связь. Так, в наших прошлых статьях было отмечено, что, например, в ситуации крещения люди почти всегда выбирали совершенно новое имя, которое не было связано с прошлым еврейским [Амосова 2021: 187]. В ситуации же смены имени в 1950–1970-е годы в местечках или выбора имени для новорожденного в честь умершего действовали специальные правила – сохранение первой буквы имени, перевод и т. п. [Амосова, Николаева 2010].
Ряд правил и соответствий, которые мы отметили в хронологически более поздних материалах, уже встречается и здесь, но все-таки в 1920–1930-е можно отметить гораздо большую вариативность. Так, например, на материале газет мы видим, что часть людей (это всегда мужчины) меняют идишские варианты имен на литературные формы: Мовша – Моисей, Ицко – Исаак, Сруль – Израиль, Шлема – Соломон. Эти имена в такой форме выглядят как еврейские, но уже лишены «местечковости» и неправильности. Такое не встречается в 1960–1970-е годы, когда отчетливо отказываются от еврейских имен, меняя их на русские. Вторая тенденция – большое количество иностранных имен – Адольф, Арнольд, Рустэм, Юзеф, Роберт, Иоган и другие; интересно, что для женщин это более устойчивая тенденция, хотя подборка женских имен у нас меньше – Элеонора, Регина, Фрида и т. д.
Рассмотрим наиболее часто встречающиеся имена. Например, имя Абрам / Авраам встречается девять раз, из них только четыре раза оно заменяется на имя, которое также начинается на букву «А» (в трех случаях Александр, в одном – Адольф), в двух случаях появляется имя Борис. Можно предположить, что это связано со второй буквой имени. А вот еще в трех случаях имена кажутся вообще никак не связанными – Рустэм, Леонид, Юрий. Имя Израиль / Сроль / Сруль встречается семь раз, пять из которых в варианте Израиль. В одном случае человек изменяет имя Сруль на Израиль, в двух случаях на Леонид, по одному случаю – Григорий, Александр, Николай, Виктор. Имя Моисей / Мовша, встречающееся пять раз, заменяется в варианте Мовша на Моисей, в двух случаях на Михаил, а также на Владимир и Наум. Еще одно популярное имя – Хаим – встречается семь раз. В одном варианте оно заменяется на Виталий, что является переводом имени («хай» – иврит «жизнь», «вита» – лат. «жизнь»), в трех случаях меняется на Ефим, еще две замены – Григорий и Эммануил. Как мы можем увидеть, устойчивые связи между именами еще только формируются, хотя в ряде случаев они уже заметны. В материалах, которые были записаны в экспедициях, уже есть более устойчивые связи: имя Абрам меняется на Аркадий, Сруль на Александр, Мойше на Михаил, Хаим на Ефим [Амосова, Николаева 2010: 265]. В нашей же подборке из газет, пожалуй, можно выделить только одну устойчивую пару Иегуда / Иуда / Юда – Юрий / Юлий, где имя меняется с сохранением первой буквы.
Мы можем отметить, что женские имена – более «экзотичные» и иностранные. Мужские, несмотря на то что встречаются отдельные иностранные имена, более ориентированы на русскую городскую традицию. В ряде случаев люди выбирали имя, близкое по звучанию, на ту же букву, литературную форму или же перевод имени, а в ряде случаев никакой связи с прошлым именем нет. Количество тех и других вариантов примерно одинаковое. Важно отметить, что «новые» имена давались новорожденным, а если человек сам менял имя во взрослом возрасте, то у нас нет ни одного примера смены имени на какое-либо новое, даже имя Светлана не появляется в этом именнике. Надо отметить, что «модные» в 1920-е – начале 1930-х годов имена Владимир, Лев, Зиновий не появляются в списке новых имен (так, Борис Колоницкий отмечает, что в 1920-е популярность этих имен сильно выросла, например, частотность выбора имени Владимир вырастает в 1920-е с 1,6 до 12 % [Kolonitskii 1993: 211]). В нашем же списке имя Владимир появляется только один раз, но высока популярность имен Николай и Александр. Популярность имени Александр в еврейской среде понятна (в Талмуде есть легенда об Александре Македонском и наречении в честь него еврейских детей, имя Александр было распространено в еврейской среде и в начале XX века[158]), а вот имя Николай и имеет ярко выраженные христианские коннотации, и является именем последнего императора[159], который не пользовался в еврейской среде популярностью[160]. Кроме того, было зафиксировано свидетельство, что такое имя воспринималось как неподходящее для евреев [Амосова 2021: 184].
В целом новые / модные имена появляются не только у евреев, такая тенденция характерна в целом для всех, кто менял имена в этот период[161]. Целью был выбор имени, которое было бы благозвучным и не выдавало в нем жителя деревни или местечка; имя из «новояза» или нового именника не воспринималось как органичное и подходящее взрослому человеку. Как мне кажется, в этой ситуации мы можем говорить о том, что традиция
