Шрифт:
Закладка:
— Спасибо, падре, — кивнул Генри и двинулся вглубь храмового зала. Обернулся к нам и сказал. — Парни, расходимся, ищем все, что угодно — оружие, взрывчатку, левых людей, которых здесь быть не должно. Можете тут все вверх дном перевернуть, если кто-то из священников против, говорите, что святой отец разрешил.
Мы стали расходиться по храму. Если честно, я ни разу до этого не бывал в католическом храме и даже не представлял, как он устроен, всегда представлялся какой-то зал с трибуной, сценой для хора, органом и кабинкой исповедальни. И чтобы большие скамьи для целой кучи прихожан. В принципе, ожидания не сильно отличались от реальности, разве что органа в здешнем храме не наблюдалось.
Первым делом я решил проверить исповедальню. Заглянул в кабинку, прикрытую пурпурным пологом, открыл дверь, за которой находилось место священника под неодобрительным взглядом святого отца, но ничего подозрительного не нашел.
Потом двинулся по залу, заглядывая под сиденья скамей. Вспомнилась сцена из «Крестного отца», где пистолет спрятали за бачком унитаза в туалете ресторана. Однако, скамьи тоже были чисты, никакого оружия здесь не наблюдалось.
Свернув за угол, я встретился с еще двумя служителями, очевидно, более низшего ранга, чем встретивший нас святой отец. Парни посмотрели на меня и, пряча взгляд, разошлись в сторону. Я не понял причины такого поведения, но решил, что это не мое дело. Пошел дальше, открыл дверь и увидел винтовую лестницу, ведущую наверх, к колокольне.
Подумал и стал подниматься. Проверить что там наверху все равно надо, а так это еще и шанс посмотреть на город с высоты. Пока шел, устал, ничего интересного или опасного не обнаружил. Даже звонаря на месте не оказалось, колокол приводился в движение каким-то механическим устройством с часовым механизмом. Я внимательно осмотрел его, подумав, что под видом этой штуки могут прятать бомбу, но быстро понял, что мои подозрения абсолютно беспочвенны.
Вид был красивый, напротив церкви располагался сквер, с противоположной стороны — кладбище, но долго полюбоваться им мне не удалось, пришлось спускаться вниз и продолжать осматривать здание. Я заглянул в личные покои священника, проверил шкаф, на всякий случай даже влез под кровать, но ничего там не нашел.
Вышел в главный зал и встретился с парнями, которые уже успели осмотреть все остальное. Генри был все еще напряжен, но, судя по выражению лица, чувствовал себя гораздо легче, чем до этого.
— Все чисто? — спросил он.
— Чисто. Вид с колокольни прикольный открывается.
Он поморщился, но отпускать замечаний не стал. Святой отец снова подошел к нам и обратился к Генри.
— Все ли хорошо, сын мой?
— Все хорошо, святой отец, — кивнул мафиозо, запустил руку во внутренний карман пиджака. На секунду я подумал, что он сейчас вытянет оттуда револьвер и пристрелит святошу, но вместо этого Генри вытащил туго набитый белый конверт. — Думаю, это позволит вам примириться с нашим присутствием.
— Эти средства пойдут на благотворительность, сын мой, — кивнул священник, забирая конверт. — Мое сердце болит, когда я думаю о вещах, которыми вам приходится заниматься, но одновременно я вижу, что вы неплохие люди и, возможно, когда-нибудь свернете с пути зла. Я не буду препятствовать встрече, которую вы здесь запланировали.
— Спасибо, отец, — Генри двинулся к выходу и тише, так, чтобы слышали только мы, добавил. — Он ведь и о Тотти такой же конверт получил. Но, есть шансы, что наши затраты окупятся сторицей.
Через пару минут мы вновь оказались на улице. Боссы до сих пор не покинули своих бронированных машин, остальные же вышли на улицу, стояли и курили, добавляя свою долю в смог над Лос-Анджелесом. Бруни двинулся к машине дона Гвидичи, открыл дверь, кивнул и что-то сказал. Старый мафиозо стал выбираться из машины, одновременно с ним с переднего пассажирского места вылез и капо нашей семьи.
Тотти не отставали. Через пару минут главы двух семей и капо исчезли за воротами церкви. Я достал из кармана пачку сигарет, зубами выдернул одну и прикурил. Было спокойно, наконец-то наступило понимание, что эта чертова война закончится.
Однако и мы и люди Тотти в любой момент ожидали подлянки и кучковались, все время оставаясь настороже. Прятали сигареты в кулаки и периодически бросали друг на друга взгляды полные злобы. Еще бы, сколько мы пустили друг другу крови, в какие потери денег это вылилось, сколько персонажей обнулили. Не думаю, что когда-нибудь между Тотти и Гвидичи будет настоящий мир, а это перемирие — точно не навсегда. Так, чтобы немного зализать раны в спокойной обстановке.
Нам бы не соглашаться на встречу, поехать, да вломить ублюдкам по первое число, да только дон Гвидичи понимает, что и мы тоже немало потеряли. Хотя сейчас обе Семьи были уязвимы, как никогда. Чтобы уничтожить Организацию, достаточно отряда бойцов с особенностью «Ветеран». Можно было выбрать такой при создании персонажа, он значительно повышал боевые навыки, зато психическая устойчивость и способность к общению принимала едва ли не отрицательные значения. Если, конечно, речь не шла о немногочисленных НПС-ветеранах, там наоборот работал огромный бонус к репутации.
Отыгрывать такого персонажа мог решиться только полный псих и отморозок. Как ни крути, но «Злые улицы» — в первую очередь социальная игра, хотя порой и похожа на шутер.
— Я пройдусь, — сказал я. — Хочу посмотреть, что за храмом.
— Я проверил задний ход, там все чисто, он закрыт, — ответил Лоренцо.
— Да, мне просто интересно, — я, не дожидаясь дальнейших возражений, двинулся в сторону храма.
На то, чтобы обойти его и оказаться с противоположной от входа стороны, ушло на удивление много времени. Но, в принципе, я не ошибся в своих ожиданиях, за храмом находилось кладбище. Я не решился курить на святой земле, затянулся еще два раза и кинул окурок в урну у лавочки.
У входа в ризницу стояло двое парней в костюмах. Мне стало интересно, что они могли там делать и, долго не раздумывая, я двинулся к ним.
Люди Тотти, а, судя по дорогим костюмам и зачесанным волосам, это были именно они, выглядели недружелюбно. Один из них достал из кармана револьвер тридцать восьмого калибра, будто намекая мне не лезть к ним.
— Что тут, парни? — спросил я. — Все ваши стоял у главного входа, а вы оккупировали вход в ризницу. Мы ее, кстати, не проверяли.
— Шел бы ты отсюда, — ответил тот, что оставался безоружным. — Нечего тебе здесь делать.
Я почувствовал, как
