Тот приказание исполнил.

Норико растерялась. Госпожа приказала ей и близко никого не подпускать к покоям придворных дам. Но Фудзивара Нарихира подарил столько шелка изумительных весенних цветов! Да и могла ли она отказать этому человеку? Человеку, измучившему ее ожиданием?

Норико на коленях вползла в помещение.

— Интимная близость на рассвете полезна для тела и удобна, — очень тихо читала Акико. — В это время семя светлое, а польза от совокупления продолжительна. Если будет зачат ребенок, он будет богатым и знатным, проживет долгую жизнь.

— Если мне удастся родить государю сына, мой отец так наградит тебя, что все дамы умрут от зависти, — прошептала госпожа Кокидэн.

— Постойте, постойте, — прервала ее Йоко, заметив служанку. — Что еще случилось?

— Молодые господа посылают… — прошептала Норико, протягивая послание.

— Этого еще не хватало!.. воскликнула Акико и сразу зажала себе рот.

Больше всех испугалась юная супруга государя.

— Какой ужас! Если они нас подслушали, я не переживу этого…

— Успокойтесь, успокойтесь… — Акико повернулась к служанке. Немедленно скажи этим господам, что дамы уже легли спать, забыв потушить лампу. И никакого ответа не будет. А то они, чего доброго, действительно заглянут сюда и увидят госпожу Кокидэн! Если это случится… ох, лучше и не думать… Ступай!

Норико выскользнула наружу.

Зимой в императорских дворцах было лишь немногим теплее, чем на дворе, так что особого холода она не ощутила.

— Дамы уже спят, ответа на письмо не будет, — сказала она слуге и вернула послание.

— Вот уж это неправда! — рассердился Нарихира, когда ему передали ответ. — Не спят они вовсе, а чем-то занимаются.

— Если там новенькая, то все из-за нее. Скорее всего, она растерялась, застеснялась, а остальные ради нее решили притвориться спящими, — сказал То-Дзидзю. — Нужно послать письмо еще раз. Пусть служанка подождет!

Услышав его слова, Норико замерла. Это был приказ.

— То же самое письмо? — спросил Юкинари. — И упрямо добиваться ответа?

— Нет, пожалуй, — подумав, решил Нарихира. — Тебе не дали ответа, а это уже повод для жалоб. Женщины любят, когда мы жалуется на их жестокость. Тогда они сами себе кажутся невесть какими красавицами.

Минамото Митидзане посмотрел на него с большим недоверием.

— Как же прикажешь жаловаться? — Юкинари взялся за кисть и вздохнул. — Никогда еще в жизни не жаловался!

— Ну, во всяком случае, намекни на то, что дамы все-таки тебе ответят.

— Давайте-ка, я напишу, а Юкинари-сан перепишет своей рукой, предложил То-дзидзю, довольно опытный по части очаровательных жалоб.

И действительно написал:

— Ведь правду говорят — Как горько ожиданье У запертых ворот Зимою, ночью бесконечной, Пока откроют их тебе.

— Замечательно! — одобрил Нарихира. — Вроде и жалоба, однако тон уверенный… Перепиши-ка, Юкинари-сама.

— Нет, — вдруг возразил Юкинари, — не то! Я скажу иначе!

Он взял кисть и вывел строки:

— Наверно, радость Мне принесет в сновиденье Встреча с тобой! Но будет еще грустнее Тебя вспоминать наяву.

— Это уж вовсе некстати, — поморщился Нарихира. — Так пишут женщине, которая уже была твоей возлюбленной.

— Или женщине, о которой мечтаешь, — заметил То-Дзидзю. — Впрочем, стихи все равно не годятся. Мы пишем дамам, а не одной даме.

— Я пишу одной, — и Юкинари сделал знак слуге. — Отнеси и без ответа не возвращайся.

— Кончится тем, что о твоем безумии донесут государю, — сказал Нарихира. — Слыханное ли дело — искать по всем дворцам, среди всех дам, женщину, о которой знаешь лишь то, что она не дописывает до конца свои стихи! Учти, безумцу никто не даст даже шестого ранга, а в лучшем случае его свяжут и наймут ему заклинателя злых духов.

Получив второе послание, Норико совсем растерялась. Издали на нее смотрел Фудзивара Нарихира — ей пришлось опять вернуться в помещение, где госпожа Кокидэн и две ее дамы читали тайком книгу знаменитого врача Тамба Ясуери «Брачные покои».

Если бы кто-то из старших дам узнал, что юная госпожа Кокидэн пытается разбирать китайские иероглифы, ей бы вежливо, но непреклонно сделали строгое внушение. Женское дело — японское письмо «хирагана», которым пишут любовные послания и стихи. Можно, конечно, выучить и сотню иероглифов — чтобы отличиться в игре, когда по правой половине иероглифа угадывают левую. Нужно знать иероглифы «гэн», «то», «сэй» и еще несколько. С них начинаются, если писать по-китайски, такие знаменитые фамилии, как Минамото, Фудзивара, Киевара… Если член такой семьи имеет придворную должность, его более не по имени зовут, а по звучанию иероглифа и должности. Так принято — эти иероглифы и дамы знают. Но не более того. Китайский язык — мужское дело.

Бывали случаи, когда придворные дамы тайком читали китайских поэтов — обидно, когда мужчины вовсю цитируют несравненного Бо Цзюй-и, делать вид, будто понимаешь все тонкие намеки. Бывали… Но их по пальцам сосчитать можно было.

Вот почему три заговорщицы так перепугались.

В ту минуту, когда Норико появилась в помещении, они уже сговаривались продолжить чтение следующей ночью и прятали книгу в изголовье.

— Вернула послание? — строго спросила Йоко.

Норико молча поклонилась. Это злополучное письмо лежало у нее за пазухой. А снаружи ждали ответа молодые господа — в том числе и Фудзивара Нарихира.

— Раскладывай постель, — приказала госпожа, пока Акико сопровождала свою повелительницу в северные покои.

Йоко прислушалась — лишь шорох одежд, никто не проснулся, никто никого не окликнул, хотя вокруг ложа госпожи, огороженного с трех сторон великолепными плотными ширмами, лежит дюжина дам, а по углам спят еще служанки.

Тут появилась и госпожа кошка. Она подошла к огорченной Норико и по старой дружбе потерлась мордочкой о ее руку. Девушка приласкала милого зверька. Когда Акико вернулась и обе придворные дамы быстро улеглись, Норико так и осталась сидеть у догорающей лампы с кошкой на руках. Нужно было что-то предпринять.

Фудзивара Нарихира так надеялся на ее помощь!

Но помочь не удалось — и теперь приходилось выкручиваться.

Поразмыслив, Норика решила вскрыть письмо, как если бы дамы его читали, и повторить молодым господам прежний ответ — все уже засыпают, никто ничего написать не захотел.

Она развернула приятно шершавую бумагу, посмотрела на подобные свисающим ветвям строки. Кошка тоже потянулась к письму.

— Ну, посмотри, посмотри, — позволила ей Норико. — Может, хоть ты что-то поймешь?

Кошка повернула изящную мордочку и посмотрела мерцающими от жаровни бездонными глазами прямо в глаза Норико.

И тут девушке показалось, будто она летит вниз с огромной высоты, так что в ушах стоит свист. Это было страшно и все же изумительно. Дыхание захватило, кровь ударила в щеки и в губы. Норико в испуге зажмурилась.

Это уже было с ней однажды — перед