– …ну-ну…

– …и прочих разных вариантах выбора, я склоняюсь к мысли, что жар костей не ломит.

– То есть ты не горишь желанием переть лосем в неизвестность за Байкалом и Уралом, но готов разменять снег у порога шоколадным загаром и кокосовыми пальмами у циновки бунгало, – криво усмехнулся Владимир. – И кто ты после этого?

– Чья бы корова мычала, – шутливый наезд не выдержал критики, сражённый одной-единственной ответной фразой.

– Так я и не мычу. Если тебе интересно, мы с Галкой сами на запад не рвёмся, а на юг перелететь были бы не против, а если – заметь, если – отбросить мысль с дрейфом в сторону Африки, оставив в уме только пределы бывшей родины, то я голосую за наши Малые Васюки. От добра добра не ищут, Миша.

– Так-то оно так, – глубокомысленно покивал Бояров, по-прежнему думая о своём. – Но мы подошли к черте, за которой начинается регресс.

– Мы выживем, Миша, вытянем, благодаря тебе, благодаря Антону. Оглянись вокруг, парни и девчата давно одичали и прекрасно себя чувствуют, между прочим!

Ещё год назад они каждый вечер рубились на компьютерах, а сейчас дай бог раз в три-четыре дня за мочилово садятся, а то и раз в неделю. Это уже не хилые городские мальчики, которых муравьи в лесу могли легко с ног сбить и запинать всем скопом! Это хищники! Ты на Солнцева глянь, он же львов, как нашкодивших котят, гоняет, хотя с другой стороны, самки, если подумать, мелких Сашке оставляют, когда уходят на диких коров охотиться. И самцы его уважают и не перечат. Рычат, сволочи, но кто в лесу хозяин, знают чётко. Сашок уже настолько их повадки изучил, что с лёгкостью заткнёт за пояс любого зоолога! А твой спиногрыз чего учудил с Антохой?! Они с весны арбалеты и болты к ним в кузне мастрячат. Убойные штуки получаются, с ними на медведя не страшно выходить. Игорь и Женя ткацкий станок собирают, в планах у них механические прялки, а девчонки научились лён обрабатывать, ещё мне и тебе осталось научиться валенки с овечьей и собачьей шерсти катать, а то с зимней обувкой конкретный напряг может появиться. Шкуры мы обрабатываем, штаны и куртки из них шьём, меха также. Все по морозам в свежесшитых заячьих шапках щеголяли и овчинных полушубках. Ты правильно заставил народ ограбить библиотеки! Сейчас мне смешно и грустно одновременно, но мог ли я пять лет назад подумать о книгах, которые станут главным богатством? Миша… Палыч, у нас сейчас есть всё, чтобы не загнуться и дать будущее детям, главное, не профукать задел, что, я боюсь, может произойти при переезде или после него. Палыч, поверь мне, не пропадём мы без бензина, хотя гранит науки стоит погрызть. Листового железа у нас навалом, а на станции цистерн с нефтью. Какую-нибудь дрянь мы можем сами попробовать перегнать, соорудив перегонные кубы, а не получится, то и хрен с ним, у меня есть отличный план свечного заводика.

– Хорош, Цицерон Сенекович, на уши давить, побереги свой рабочий орган, мозоли на языке мы пока лечить не умеем. Твоя позиция понятна, и не хочу сказать, что она мне не импонирует – ещё как импонирует, и где-то на девяносто девять процентов я с тобой согласен, но как быть с одним процентом, касающимся новой крови и генетического разнообразия, чтобы не плодить уродов, я пока не знаю, как решить.

– Ну-у, – от смущённого чирканья ножкой по земле вверх поднялось небольшое облачко пыли.

– Я что-то не понял, – крякнул Михаил в замешательстве. – Ты чего это удумал, охламон старый? Колись давай.

– Ну-у, – Мирошкин стыдливо потупил взор, опустив его долу. – Мы с парнями, так, чисто умозрительно, как бы гипотетически, ну, тоже задумывались.

– И до чего же додумались ваши бестолковки? – смешивая взрывной коктейль иронии со злорадством, надавил взглядом Михаил. – Стоп, дай я сам: неужто ваша шарашка навострилась тишком старые следы на снегу проверить и умыкнуть кого-нибудь зимой? Блин, Мирошкин, даже не знаю, что вам сказать. Вмазать могу, а слов что-то не находится.

– Э-э, попрошу без рукоприкладства!

– Ногами, значит, можно. А вы, романтики с большой дороги, подумали, что состричь могут вас? Тебе рассказать историю, как мой бывший кореш с новыми корефанами за бабами ездил? Ружья-пистолеты у них были, но только не помогли они им. Пораскинув мозгами, корефаны отказались от мысли обзавестись женским обществом, причём мозгами они раскидывали в натуральном смысле.

– Какая поучительная история, – бледнел лицом Владимир, припоминая давным-давно рассказанную женой страшилку. Выходит, Галка не просто сказку сказывала, а самую что ни на есть быль вещала. – Каюсь, план хорош, но несколько недоработан. Мне мои мозги дороги, как память.

– А на хрена они тебе, всё равно ты ими не пользуешься? Шепну Галине, она их тебе на счёт «раз» вышибет, чтобы неповадно было.

– Бояров, я всё что угодно предполагал, но что ты на такую подлость способен, даже подумать не мог. Вот и верь после этого людям! Ладно, наш план – говно, а у тебя какие предложения? Морячков приманить? Окей, притащились они сюда, все рады-радёшеньки, бьют копытом и стучат в литавры, а нас под шумок выстроили у околицы и скосили к чертям собачьим одной очередью.

Может быть такое? Да запросто! Человек человеку люпус эст! То есть волк!

– Люпус, люпус, не нагнетай, поэтому я предлагаю всё хорошенько обдумать, не кидаясь с бухты-барахты из крайности в крайность. Ваш план не совсем провальный.

Корявый, кривой, сляпанный на коленке, но не мертворождённый. Его стоит принять за рабочий вариант номер один и проработать в части безопасности и быстрого унесения ног, заранее просчитав возможные и невозможные нюансы. Вариант с морячками и переселением на юг также не отбрасываем, держа его в голове. Вдруг выгорит? Чем не безумная теория?

– Зная тебя, – весело усмехнулся Владимир, – ты наверняка просчитываешь в уме совсем безумную дичь типа того, что морские каракатицы чапают по наши души. – Мирошкин…

– Ась?

– Лимон сожри, уж больно рожа у тебя довольная, аж противно.

– Ты что, в натуре подобную дичь… э-э, ну, строишь гипотезу? – шокированно округлил глаза Владимир. – Капец… Бояров, я думал, у меня тараканы в голове копытами стучат, а они, оказывается, сопливые щенки по сравнению с твоими монстрами.

– Жизнь покажет, чьи тараканы тараканистее, а пока не гони волну, Володя. Посидим вечером в тёплой мужской компании рядком, погутарим ладком. Глядишь, коллективный разум и додумается до чего-нибудь путного. – Или не додумается.

– Или не додумается, – тихим эхом повторил Михаил, соглашаясь с собеседником. – До вечера ещё дожить надо.