- Тогда убрал весь алкоголь и пошел спать! – прорычал Аранэль, отбрасывая мужчину от себя потоком воздуха.

Тот пролетел пару метров и приземлился на диван. Застонал, но все же нашел в себе силы подняться и поплестись в спальню. Принц не стал уходить, а остался, чтобы проследить, как Чарльз выполнит его приказ. Последний, кстати сказать, сразу же внял «просьбе» принца и лихорадочно принялся собирать пустые бутылки из-под вина.

- И когда только успел? – нахмурился Кайл.

- Кто бы говорил… - проворчал мужчина. – Сам-то где пропадал все это время?

- Тебя это не касается, - процедил Аранэль.

- Конечно, как помочь, так сразу Чарльз, а как мне поддержка понадобилась, так «не касается», - тяжело вздохнул хозяин покоев.

- Ты у меня сейчас договоришься.

- Да молчу я, молчу.

Рыжеволосый лже-лакей пронаблюдал, как его друг убирает недопитое вино в сервант, как идет умываться, а потом раздевается и ложится под одеяло.

- Меня нет, - простонал Чарльз и, повернувшись на другой бок, тут же заснул.

- Неужели я вел себя так же? – машинально спросил у самого себя Кайл и тут же ответил: – Нет, намного хуже. Потому что для такого состояния у меня не было настолько серьезной причины.

Внезапно кожу на правой ключице обожгло нестерпимой болью. Сжав зубы, Аранэль сложился пополам, но все же вытерпел пытку. В его воспаленный мозг закралось нехорошее подозрение.

Едва все прошло, мужчина ринулся в собственные покои, чтобы проверить догадку. Могло ли быть такое, что богиня Эште поставила свою метку на взрослого человека? И, черт побери, зачем гадалке понадобилось так жестоко его подставлять? Не замечая ничего на своем пути, Кайл почти что летел по многочисленным коридорам замка, чтобы побыстрее оказаться наедине с самим собой. Необходимо было привести мысли в порядок, а еще скинуть с себя всю одежду. Чтобы проверить…

Принц ворвался в гостиную своих апартаментов, вбежал в спальню, а оттуда – в ванную комнату. В мгновение ока разделся по пояс и шокировано уставился на свое отражение в зеркале, из которого на него смотрел все тот же Кайл, но уже с точно такой же розой на ключице, как у Жаклин на плече.

- Черт! – прорычал мужчина. – Зачем?!

Он лихорадочно стал перерывать свои вещи в поисках помятой некогда карты таро, которую ему вручила гадалка. Запоздалая мысль о том, что данный кусок картона уже наверняка давно лежит где-нибудь в траве посреди леса, огорчила принца еще больше. Значит ли это, что богиня таким образом еще больше переплела их судьбы между собой? Ответа на этот вопрос мужчина не знал, однако теперь ему снова пришлось вернуться к своей главной проблеме: Лина ушла от него. Пускай на время, пускай скоро вернется. Но по его приказу, а также по приказу короля. Сколько раз за это утро он уже пытался убежать от собственного сердца, все впустую. Ему не забыть тот потускневший взор родных очей, что девушка опустила перед ним в тронном зале.

- Идиот! – заорал Аранэль на собственное отражение и ударил кулаком по зеркалу.

Тонкое стекло разбилось, а из руки тут же потекла кровь. Зашипев более с досады, нежели от боли, молодой человек стал промывать рану. Осуществляя магическое лечение, он все прокручивал в памяти собственные слова: «Я тебя не спрашивал». И как после у этого она должна была к нему обращаться? Хорошо хоть «господином» не назвала…

В этот момент мужчина как никогда понимал своего напившегося друга. В том случае все было не так печально, однако тоже не весело. Принц медленно вышел из ванной и так же медленно подошел к своей постели, сел на нее, а затем и лег, невидящим взглядом гипнотизируя потолок. Да, похоже теперь за свое счастье придется побороться.

Сможет ли принц на время отбросить свою гордость ради завоевания дамы сердца? Сможет… и даже ради чего-нибудь менее существенного. Потешить свое самолюбие, ради потехи или долгожданной награды. Однако иногда сказать одно лишь слово «прости» бывает сложнее, чем сочинить тысячи дифирамбов в оправдание себя любимого. Признавать собственные ошибки всегда намного сложнее, нежели очернить ближнего во имя процветания собственного эгоизма.

В Кайле боролись ангел и бес, которые все никак не могли прийти к обоюдному согласию. Избалованный принц Аранэль считал, что нечего ему унижаться ради какой-то женщины. Лакей Кайл же всеми силами стремился к Жаклин. И, если честно, он уже давно победил, потому что его визави остался в прошлом.

Глава 12. Люби меня, люби… Не исчезай, я умоляю!

В холле нас встречала вся семья. На глазах у мамы были слезы радости, отец же, по-видимому уже что-то знал и потому был предельно сосредоточен на собственных мыслях. Его взгляд выдавал легкое беспокойство, природа которого мне была прекрасно ясна. Уж что-что, а гнев короля боялись накликать на наш род абсолютно все, кто сейчас присутствовал здесь. Но гораздо больше я боялась своего родителя, который легко мог организовать прилюдную порку. При этой мысли казалось настоящим благом то, что мы с сестрами проживаем в самой глубинке.

- Девочки, а почему вы втроем? - недовольно проговорил отец вместо приветствия.

- Потому что мне дали некоторое время на то, чтобы свыкнуться со своим новым положением, - гордо подняв голову, спокойно ответила я. - Принц Аранэль был настолько любезен, что позволил мне попрощаться с отчим домом.

- Иди за мной, - кивнув каким-то своим мыслям, проговорил Густав Виар. - Поговорим в кабинете.

- Да, отец.

Глава рода развернулся и направился в хорошо знакомом мне направлении. Тяжело вздохнув, я двинулась следом. Старалась ни на кого не смотреть, чтобы лишний раз не расстраиваться. Если отделаюсь нотацией - это будет просто чудесно. Если нет - придется совершить побег во имя сохранения собственного достоинства.

- Входи и присаживайся, Лина, - спокойно проговорил отец, открывая передо мной входную дверь своего кабинета.

Смиренно опустила взор и прошла внутрь светлого, выполненного в пастельных тонах помещения. Несмотря на то, что к составлению интерьера мама основательно приложила руку, мне было здесь некомфортно. Скучно и навевало массу неприятных воспоминаний.

С самого детства, нас с сестрами регулярно приводили сюда, чтобы отругать. Мы были большими непоседами, и потому происходило сие очень часто. Здесь же меня впервые выпороли за то,