Шрифт:
Закладка:
Почти успокоенная словами Акрама, я вышла из капсулы, чтобы собрать остатки мяса, что запекалось в углях, завернутое в плотные листы.
А ближе к ночи у Навигатора начался жар. Весь покрытый испариной, он стонал, кусая горячие губы. Тело скручивало судорогой, а я ничего не могла сделать. Помимо холодного мокрого компресса на лоб и воды, не было способа облегчить его состояние.
Глава 48
Три дня. Самые долгие и почти безнадежные три дня в моей жизни, когда маленький рай вдруг обернулся почти что персональным адом. Встревоженная, не слишком надеясь на сигнал, но при этом вслушиваясь в каждый раздражающий «пи», большую часть времени я просто сидела рядом с Акрамом, проверяя дыхание.
Мужчина то впадал в забытье, то бодрствовал, пытаясь иронично шутить и как-то поддержать меня, что было очень благородно, но совсем не к месту. Разобрав какую-то штуковину в капсуле, соорудив так-себе-кастрюлю, кое-как сварила ему суп из остатков питона, что позволило кормить Акрама, пусть не очень вкусным и ароматным, но все же питательным бульоном. Из того немногого, что я могла сделать – не дать ему умереть от истощения, было в самом начале моего списка.
На второй день, понимая, что мяса надолго не хватит, я все же заставила себя выбраться в поисках яиц. Возвращаясь от гнезд почти бегом, вся взмокнув в комбинезоне, дрожала и нервничала до тех пор, пока не смогла убедиться, что мужчина еще дышит.
На вторую ночь, то проваливаясь в сон, то просыпаясь и судорожно проверяя состояние навигатора, я вдруг поняла, что что-то изменилось. В ушах звенело от тишины, скручивая внутренности каким-то нехорошим предчувствием. Потребовалось немного времени, чтобы сообразить. Больше не было этого мерного «пи», который так сильно нервировал и, между тем, давал надежду. Энергия, что еще хранилась в капсуле, была истрачена окончательно.
На третий день Акрам пришел в себя только два раза, с трудом проглотив немного перетертого яйца с ложкой бульона. А у меня случилась истерика. Почувствовав, как сжимается горло, я выскочила в хмурый день, не в силах сдержать слезы. Перебрав еще раз все лекарства, так и не найдя ничего, кроме одной поддерживающей капельницы, я готова была рвать волосы на голове от полного бессилия. И осознание, что сигнал больше не идет, стало последней каплей, переполнившей чашу моего самообладания. Я рыдала, завывая не хуже дикой собаки, попавшей в капкан. Тело трясло, перед глазами все плыло, но сил успокоиться не было.
Прорыдав до покалывания в пальцах и онемения кончика носа, истратив весь имеющийся запас слов, я вернулась обратно в капсулу, делать единственное, что могла.
Так прошло еще два дня. Меня шатало от голода, но позволить себе съесть все, что осталось, было немыслимо. Поставив с вечера кое-как петлю-ловушку, я очень рассчитывала на нее, решив, что если она не даст результата, то отправлюсь на рыбалку. У меня еще были герметичные тюбики из аварийного пакета капсулы, но их я оставила на самый крайний случай. Если совсем будет плохо. Из положительных вестей - утро встретило нас сухим прохладным лбом Навигатора и ровным, пусть и неглубоким дыханием. Тихим пошкрябыванием внутри просыпалась надежда на то, что все еще образуется.
В петлю никто не попался, только сбили неудачно установленную ловушку, вынудив меня попробовать еще раз. Вернувшись в капсулу и убедившись, что мужчине лучше, я решилась вскрыть один из пакетов, чтобы накормить его, когда сознание вернется. Ближе к обеду мужчина и правда открыл глаза, тут же попытавшись встать.
– Куда!– Ухватив его за плечи, не позволила дернуться, хотя он был таким обессиленным, что вряд ли сумел бы оторвать торс от постели.
– Сколько…– голос, сиплый и надорванный, прервался. Подав Акраму воды, с облегчением смотрела на то, как он жадно пьет, проливая влагу на шею.– Сколько я в отключке.
– Пять дней почти,– сипло выдала я, пытаясь сдержать слезы. Мое эмоциональное состояние никак нельзя было назвать стабильным.
– Бедная моя лягушечка,– тихо произнес навигатор, протягивая ко мне ладонь. Нагнувшись, я подставила щеку под ласковое прикосновение. А через мгновение просто упала на мужчину, обнимая. От него пахло потом и болезнью, тело значительно утратило объемы, но это сейчас казалось таким неважным. Если он очнулся, значит все будет хорошо. Мы со всем справимся.– Не плачь, хатун. Все будет хорошо. Тебе так просто от меня не отделаться.
– Я думала, ты не очнешься,– тихо проскрипела в мужскую грудь, не желая отцепляться от Акрама.
– Ну уж нет.
Несколько минут в капсуле висела тишина, нарушаемая только нашим неровным, взволнованным дыханием, пока Акрам легонько не толкнул меня, вынуждая отстраниться.
– Как ты перенесла эти пять дней? Еда еще есть?
– Да, со вчера есть еще два яйца. В силки никто не попался.
– Слишком сильный запах человека. Еще зимой, в снег, может и можно так поймать, а в такую жару запахи становятся невыносимыми для звериного обоняния. Фу, мне кажется, что я воняю как тысяча космопортовских грузчиков,– усмехнулся Акрам. Несмотря на слабость, ему, кажется, становилось лучше с каждым мгновением.– Жаль, что пока нет сил добраться до озера, так что тебе придется немного потерпеть меня таким, как есть.
– Главное, что ты очнулся.
Немного поев, Акрам все же настоял на прогулке к воде, хотя я была категорически против. Но упрямство Навигатора пересилило. Пошатываясь, опираясь на меня и прихватив смену одежды, мужчина упорно брел к озеру. Сиплое, частое дыхание давало понять, насколько он ослаблен болезнью, но кто-то явно не планировал больше валяться без памяти.
– Помоги мне снять это все. Как ты терпела эту вонь, лягушечка,– кривясь как первый модник на районе, попавший в магазин подержанных вещей, попросил Акрам. Усевшись на камень у самой воды, мужчина, задыхаясь от нехватки кислорода, с трудом стаскивал сырую и вонючую от пота кофту.
На теле проступали ребра, обтянутые серовато-болезненной кожей. Кое-где виднелись пятна наподобие синяков. Менее яркие, но достаточно красноречивые.
– М-да,– потыкав пальцем в грудную мышцу, удрученно произнес Навигатор.– Здесь одним питанием не обойтись. Как думаешь, лягушечка, прилетят за нами в ближайшие дни?
– Не знаю, Акрам,– мне
