Тот уже и так разгонял танк-утенка, добавлял огня из-под хвоста, пусть и не буквально, и они вырвались вперед, будто возглавили стаю. С неба падали ысынгуны, дожравшие флот, металась мелочь, спеша вцепиться в танки, пока те не прикрыты с боков и спины, и в лоб мчались еще ысынгуны, ранее осаждавшие город.

В следующее мгновение экраны расцвели многоцветьем выстрелов, и Михаил отшатнулся.

— Приготовиться! - выкрикнул он, рассылая сигналы.

Ракеты промчались мимо, прошли впритирку с утенком, сбивая ысынгунов. Лазерные лучи, настоящая дискотека, прорезали атмосферу, втыкались в ысынгунов, один даже попал в утенка, но тут же ушел прочь. Какие-то снаряды и просто пули, бомбы, стягивающие к себе тварей, и нечто разноцветное, взрывающееся фейерверком и заставляющее ысынгунов метаться слепыми котятами.

Нарушить им связь, подумал Лошадкин, ощущая боль в крепко сжатых зубах.

Цегах дернул утенка, кидая его в штопор к земле и одновременно с этим танк ударило в бок и швырнуло беспорядочно. Планирование оказалось нарушено и одна из ракет врезалась в танк, разбилась о защиты и только усилила беспорядочное падение. Броня треснула, бок вскрыло, словно транспорт и стало видно, что гигантский ысынгун схватил их, сжал, будто орех в пасти.

Танк трещал и разваливался, системы моргали, несколько лучей уперлось в бок гиганта, но тот словно и не замечал их. Лошадкин стрелял прямо в пасть, но гигант не замечал и его усилий. Цегах вдруг бросил управление и рванул вперед, выскочил в пролом, расширив его и скрылся в недрах ысынгуна, где мгновение спустя что-то полыхнуло и взорвалось.

Волна ударила в танк, пытаясь расширить пролом, и Михаил увидел, что гигантскому ысынгуну разворотило пасть. Он перестал удерживать утенка и тот вывалился, рухнул вниз, прямо к земле, и Михаил сам прыгнул на место пилота, подключаясь и ощущая, что его наотмашь, по лицу, бьет сообщениями о неполадках и отказах на системах.

— Слева! Прикройте левое крыло! - выкрикнул он всем, кто оказался в танке.

Утенка несло и болтало, никакой радости полета и теплых объятий, нет, Михаил словно вскочил на взбесившегося быка, который к тому же еще и несся к пропасти. Вокруг стреляли, сбивали летунов, пытающихся пролезть в дыру, и сверху валилась, туша гиганта-ысынгуна, заливала все вокруг кровью и прочим из развороченной челюсти.

Стрельба со стороны города усиливалась, но и ысынгунов стало больше. Утенок Лошадкина принял на себя первый удар и отстал, остальные проскочили, словно прикрывшись ими и видно было, как они падают - планируют, отбиваются от наседающих стай и тех сметают залпами системы обороны города. Настоящая утячья свалка, и Михаил дергал танк, пытался выровнять и не получалось, даже совершил настоящий кульбит, но не удержался на одном крыле и снова свалился.

Земля приближалась, не дотянули до города, и видно было, что внизу уже высадился десант ысынгунов. Танки планировали и ысынгуны бежали, рвались к домам, словно гонка, кто быстрее, кто придет первым, тому и достанется город.

— Держитесь! - чей-то сдавленный, смутно знакомый голос.

Вынырнул еще один танк-утенок, подставил бок, врезался в машину, которую пилотировал Лошадкин. Команда тут же ринулась соединять и сшивать, и Михаил ощутил жжение в голове, два танка объединяли системы, и теперь планировали вместе, как полтора утюга.

Город приближался, и атака ысынгунов внезапно схлынула, отбитая системами защиты.

— Приготовились!

Но несмотря на крик, Лошадкин и сам оказался не готов. Земля встала на дыбы и лягнула его в зубы, в живот, горло и голову. Танки ударились, подпрыгнули и разделились, пришедший на выручку спланировал, а утенок Лошадкина ударился еще несколько раз и наконец остановился, врезавшись в несколько отдельно стоящих домов на окраине.

Михаила швырнуло вперед и выбросило в пролом в боку танка, словно теннисный мячик.

Глава 27

Броня смягчила удар, помогла тут же вскочить, и Михаил мгновенным застывшим стоп-кадром ухватил окружающую обстановку. Пришла запоздалая мысль, что так и не воспользовался «парашютом».

— Развернуть танк! Гаргх – снести вон те дома, сделать баррикаду! Харжащ – окопы!

Волна ысынгунов, катившая по земле, столкнулась с системами обороны города, уперлась в силовые поля и тут же заплевала их, взломала и перегрузила. Несколько ысынгунов просто прыгнули вперед и взорвали себя, остальные ринулись в проломы.

— Сзади! – раздалось на общей волне.

Михаил уже получал сигналы, запросы, послания. Городская сеть, которой тоже управлял какой-то ограниченный ИИ, и вспомогательные военные системы, стрелявшие по ним, пока утенок еще парил в воздухе. Танки вокруг валились с небес, приземлялись в дома и на дороги, кто-то нормально, кто-то просто валился, словно обессилев. Армейские тут же рассыпались в стороны, занимали и строили оборону, что значит, все же тренировались.

— Не стрелять! – крикнул Лошадкин.

Волна… химер? Киборгизированных и просто измененных созданий, похоже, еще одна попытка Закрасты дать ответ Ысынгунам. Они хлынули, из домов и укрытий, собираясь вцепиться в сладкое ысынгунское мясо и рвать его, терзать, убивать. На нескольких, особо крупных, словно на лошадях и слонах, сидели закрастяне, пришпоривали эти стаи мысленно, слали в самоубийственную атаку.

Лапы и клыки, какое-то вживленное наспех оружие и мины, стаи собак – камикадзе, и ысынгуны сверху отреагировали, ринулись в пике к земле, спеша сбить атаку химер. Системы защиты города начали ответный обстрел и над головами все засверкало, скрылось в облаках взрывов.

— Комбайн, где комбайн? Строим оборону! Не теряем времени!

Оценка местности, утенок Лошадкина упал на