комнату для бортпроводников.

– Хорошо, – кивнул Марк. Может, это и было безумной идеей, но сейчас надо пробовать все. Появилась надежда на хорошую посадку, по крайней мере – шанс, что самолет не пропашет носом полосу сразу, как коснется ее.

Уже через десять минут после объявления бортпроводники переносили вещи пассажиров в хвостовую часть самолета. Некоторые из пассажиров были против, пытаясь выхватить ручную кладь из их рук.

– Как мы найдем потом наши сумки?

– Поверьте мне, найдете. – Оливия уже устала ходить туда-сюда с тяжестью в руках, хотелось кинуть все и заплакать, но она держалась, понимая, что это хороший план. – Вы покинете самолет без вещей, они будут вам мешать и могут причинить вред здоровью при спуске по надувному трапу. Мы положим вашу ручную кладь в отдельную комнату, и по прилете в Дубай вы получите ее вместе с багажом в аэропорту.

– Я не понимаю, чем вам помешала моя ручная кладь? – вскочил мужчина, выхватывая черный небольшой чемодан из рук Оливии.

– Если мы перенесем центр тяжести на конец самолета, нос станет легче, и при посадке появится шанс не коснуться им земли до полной остановки.

– Давайте я вам помогу.

Люди помогали чем могли, но самой большой помощью от них было молчание. Удивительно, но они не устраивали истерик, не падали в обморок, не требовали капитана. Перепуганные до смерти, они сотрудничали с бортпроводниками, облегчая им работу. Проходя через весь салон, Оливия видела, как некоторые из них, прижав ладони к губам, читают молитву. Некоторые молча вытирали слезы, пытаясь скрыть их от нее и отводя взгляд на окно.

– У нас есть время на подготовку к аварийной посадке, пилоты пытаются сделать все возможное, а это значит, что все пройдет хорошо. – Нервным движением дрожащей руки Келси поправила выпавшую из прически прядь волос. Оливии даже в голову не приходило подойти к зеркалу, чтобы поправить свою. Все перестало быть важным.

Марк следил за датчиком топлива, понимая, что их время приходит слишком быстро. Именно так и говорил Даниэль.

– Пора, капитан, осталось тридцать минут.

Даниэль сел удобней, руками нащупав ремни безопасности. Они будут держать его в момент, когда нос рухнет на полосу.

– Давай уже сделаем это, Марк. Я свяжусь с диспетчером…

– Даниэль… – перебил его Марк.

– Что? – он удивленно посмотрел на второго пилота.

– Удачи.

– Тебе тоже. У нас хорошая команда, мы справимся.

Он успокаивал Марка, чувствуя, как у самого внутри натянуты нервы. Теперь от него зависит слишком многое, и надо иметь холодную, ясную голову. Но чем ближе подходило то самое время посадки, тем лихорадочнее метались мысли.

– «Дубай-подход», это 2-1-6, у нас через полчаса закончится топливо, прошу разрешение на аварийную посадку.

– Аварийное оборудование готово, 2-1-6. Снижайтесь до ста шестидесяти пяти.

– Вас понял, снижаюсь до ста шестидесяти пяти. – Даниэль выставил нужную высоту и опустил рычаг закрылок, сбавляя скорость. Сегодня это делал Марк, но капитан решил взять управление полностью на себя.

В наушниках послышался громкий голос Карима:

– Даниэль, мы все подготовили: полоса залита пеной, рядом дежурят машины пожарных и «Скорой помощи». Держи нос самолета параллельно полосе как можно дольше, твои баки не полностью пусты, и может начаться возгорание при ударе о землю. Удачи. Я буду молиться Аллаху за вас.

А Даниэль будет молиться себе, иного выбора нет. Бог сейчас для пассажиров, а капитан должен верить только в себя. Еще было время связаться с салоном, и Даниэль схватил трубку:

– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан, мы приступили к снижению и через двадцать минут приземлимся в аэропорту Дубай. Наша посадка будет проходить в аварийном режиме, на земле все подготовлено для приема нашего самолета. Прошу не паниковать и выполнять все инструкции бортпроводников. По их требованию принять защитную позу и оставаться в этом положении до полной остановки самолета. – Он замолчал, на секунду переводя дыхание, не зная, что еще сказать. Слова капитана важны всегда, но сейчас люди ждут поддержки, а в голове крутится только одно – держать нос параллельно земле. До последнего. Но это сложно будет сделать. – Я сделаю все, что в моих силах, обещаю вам.

Услышав последние слова Даниэля, Оливия повернула голову в направлении кабины пилотов, ощущая растущее давление в груди. Самолет снижался, оставалось мало времени – двадцать минут, и его последние слова… Впереди неизвестность. Она чувствовала, как сердце начало отбивать сильный ритм, заставляя кровь пульсировать в венах. Она прислонила тяжелую голову к подголовнику кресла и закрыла глаза. Ее с Даниэлем разделяет несколько метров, мысленно она с ним. Она будет молиться ему, потому что бог сейчас – он. И если что-то не получится, то… Она будет рядом.

Открыв глаза и посмотрев на пассажиров, она улыбнулась, но улыбка дрогнула. Хотелось набрать полные легкие воздуха, чтобы в голове прояснилось. Но кислорода будто не хватало, и в голове крутилась только одна мысль: она ведь даже не попрощалась с ним.

Самолет снижался плавно, выходя из массы туч. Казалось, их ожидает обычная посадка, но это не так. Слез стало больше, пассажиры сжимали руки друг друга, и, видя это, Оливия не могла оставить в покое свои пальцы. Ей некому сжимать руку, но мысленно она ощущала сильные объятия Даниэля и так же мысленно возвращала ему их.

Даниэль еще раз проверил ремни – все в порядке, они крепко держат его. Но так ли крепко пристегнута Оливия? С каждым километром, приближающим их к полосе, он ловил себя на мысли, что думает о ней все чаще. Она в порядке?

– 2-1-6, ваша полоса двенадцать, левая, снижайтесь до пяти тысяч футов, посадку разрешаю. Удачи, – проскрипел голос диспетчера.

Пять тысяч – это так мало. Это ничто…

– Надо замедлиться! – крикнул Марк, ожидая приказ на выпуск закрылок.

– Закрылки на «2», – кивнул Даниэль и тут же схватил трубку, соединяющую его с салоном. Ему не будет покоя, пока его мысли там.

Оливия сняла трубку сразу, на секунду ей показалось, что она сделала это раньше, чем он позвонил.

– Даниэль…

– Оливия, зайди ко мне.

Руки девушки машинально нашли кнопку на ремнях, и, освободившись от них, она в считаные секунды