А Лена… она прирождённая дочь своего рода — непримиримая и готовая на всё, если ей разбить сердце. Даже на самые безумные поступки.

Так что своим притворным бессердечием, Виталий спасал сразу две жизни… да и самого себя.

Жаль, что этого всё равно никто никогда не оценит.

* * *

Будь Виталий незнакомым для меня аристократом или врагом — я бы вызвал его на дуэль.

Я понимал его мотивы. Дочь будущего князя действительно не могла быть с бастардом.

Но уже завтра это клеймо будет обесценено, по крайней мере с точки зрения имперского закона. Как мы с губернатором и договаривались.

Значит дело было не в юридическом статусе. А именно в чистоте крови.

И вот это было самым странным.

Виталий явно был не из тех людей, кто ставит кровь выше личных заслуг. Потому что иначе в «Тайге» не было бы ни одно простолюдина на офицерских постах.

Их пусть и было меньшинство, но они были. А уж про младший состав и вовсе говорить не приходилось, он почти целиком был из простых людей. И сражались они порой лучше одарённых.

Потому я не спешил с выводами.

Несмотря даже на оскорбительность данного «запрета» и желание похитить Елену, наперекор ему.

Не потому что я потерял голову от чувств. Хотя и не мог отрицать, что Елена была чертовски привлекательной девушкой.

А потому что никто не смел указывать мне, что делать, а что нет.

Даже если это будет сам император.

Да даже сам Кальмар, вместе со всем божественным зверинцем этого мира.

Лучше умереть свободным, чем жить, преклоняясь перед абсурдными ультиматумами других.

Я вздохнул. К вечеру похолодало.

В переулке не было никого, а преследующие меня наблюдатели из ДКРУ давно потерялись.

Теперь можно было навестить склад, из которого Шелкопрядову прислали материалы. Он передал мне адрес, когда мы прощались.

Через несколько десятков минут я пришёл в нужное место, в порту. Как раз там, где отгружали товары из Азии.

Сейчас там было пусто. Суда стояли без груза. На дверях складов висели таблички «закрыто».

Весь порт был в упадке. Атаки мегалодонов подкосили грузоперевозки Владивостока.

Чем дольше Каин будет натравливать их, тем беднее будет становиться город, Империя и, соответственно, мой клан.

Вокруг склада, насвистывая под нос, ходил пожилой охранник.

— Добрый человек! — сказал я, подходя к нему.

Он тут же навострился, подняв дубинку.

— Стоять! Ты чьих буд… — Псионический Импульс отправил его в сон.

Я подхватил его тело и положил на пару стоящих неподалёку ящиков. Лучше, чем на холодной земле.

Заряда Импульса хватит на полчаса, за которые я всё успею.

С помощью телекинеза и Зырика я открыл одно из складских окон на втором этаже и забрался внутрь.

Пространство склада пустовало. Только ряд небольших коробок находился у стены.

Но интересовали меня не они, а кабинет управляющего, со всеми отчётами, который был где-то здесь…

Мы с Зыриком отыскали вход туда через несколько минут. Взмах Псионических Клинков рассёк замок и мы попали внутрь.

Пыльный кабинет, в который как минимум две недели никто не входил. В выдвижных ящиках нашлась высокая стопка отчётов.

По дате, названной Шелкопрядовым, я отыскал среди них нужный.

Поставщиком проклятой нити была торговая гильдия северного Китая. Она переправила морем ограниченную партию нитей, а также неких «фруктов».

Без наименования вида, сортов и любых торговых маркировок, которые были обязательны. Словно какую-то контрабанду.

Причём «фрукты» всё ещё оставались на складе…

Я откинул отчёт и быстрым шагом вернулся на склад, просматривая его Истинным Виденьем.

Ящики, которые стояли вдоль стены, фонили багровой аурой. Неактивной, но очень плотной. Словно несколько проклятых макров сложили в одном месте, а их ауры наслоились друг на друга.

Я подошёл к одному из ящиков и осторожно вскрыл.

Кусок ткани прикрывал что-то. Я подхватил его телекинезом и убрал в сторону.

— Братья и сёстры, может, он спасёт нас?

Одновременно вылетели крышки всех ящиков.

А то, что я увидел, атаковало меня без единой эмоции.

Глава 20

Псионический Клинок обрушился на него мгновенно.

Голова слетела с плеч, а тело сразу рассыпалось красным прахом.

Я уже знал, кто это. И знал, как с такими сражаться.

— Зырик, к выходу! Нельзя, чтобы они ушли!

— Зырик сделает!

Они все были без одежды. С бездушными лицами. Точно такими же, как у людей, вышедших из проклятой машины около пиратского лагеря.

Управляющие, так я тогда их назвал.

Вот и «фрукты».

Клинки срезали головы ещё двоих ещё до того, как они полностью выбрались из ящиков.

Но здесь их было ещё, как минимум, девять. И они, дёргаясь и шатаясь, поднимались из ящиков.

Телекинезом я сконцентрировался на всех ящиках сразу и резко дёрнул на себя. Управляющие потеряли равновесие и свалились обратно.

А потом, вместе с ящиками, стали целью моих Клинков.

Ещё троих я успел превратить в прах.

Но потом выскочили остальные шестеро. На этот раз быстро и собранно. Будто они полностью проснулись от спячки.

Бесшумно, как тени, и раздражающе, как тараканы, они разбежались по складу.

Но в три глаза, вместе с Зыриком, мы быстро их выследили.

Один попытался сбежать через главный вход. Зырик заприметил, а я от его лица избавился от беглого нелюдя.

Ещё двое попытались прорваться через окно. Но один за другим были пойманы телекинезом прямо в воздухе и упокоены Клинками.

Оставшихся я нашёл на чердаке.

И вот эти понимали, что сбежать не получится. И выход только один — убить меня.

Засада была сделана почти хорошо. Они подманили меня на шум, а я сделал вид что купился и прошёл вглубь чердака, оставив Зырика наблюдать сзади.

Именно с тыла двое из них попытались наскочить на меня, как обезьяны. Но Псионические Клинки упокоили их раньше.

Но последний… с ним было больше всего проблем. Потому что эта тварь заприметила Зырика и стала гоняться за ним по чердаку.

— Зырик, вниз!

— Зырику весело! — с восторгом отчитался он, действительно уходя вниз от взмаха управляющего.

— Я имел в виду сквозь пол! — сказал я, подбегая к нелюдю сзади, а потом одним ударом Клинка обратил того в прах. — Ты рисковал, Зырик!

— Другу не стоит беспокоиться. Зырик быстрый, — он сел мне на плечо.

— В бою удача не бесконечна. Когда я велю тебе прятаться, ты должен это делать, чтобы с тобой ничего не