На мгновение она замолкает, а затем качает головой и фыркает, поднимая голову. Когда она наконец смотрит на меня, ее зеленые глаза блестят. Я поджимаю брови и продолжаю растирать круги на ее спине.

— Она знает.

— Кто знает?

Она снова качает головой, затем делает глубокий вдох и шумно выдыхает. — Лена. Она знает о нас.

Моя рука останавливается на ее спине, и я убираю ее обратно на колени. — О. Как?

Она кивает на свой телефон, лежащий на журнальном столике. Экран лежит лицевой стороной вниз. Я снова смотрю на нее, и ее губы дрожат. Я кладу руки по обе стороны от ее челюсти и поднимаю ее голову, чтобы она посмотрела на меня.

— Элиана. Что она сказала? Это с ней ты переписывалась в поезде?

Она пытается отвернуться, но моя хватка на ее челюсти не дает ей этого сделать. Она вынуждена смотреть на меня и моргает, из ее красивых глаз вытекает несколько слезинок. Я вытираю их большими пальцами.

— Она не сказала мне, но хочет поговорить со мной завтра. Она злится, Джулиан. Я знаю это.

— Ты уверена?

Она кивает.

— Да, я уверена. Она знает и теперь ненавидит меня. Я не могу увидеть ее завтра. Я не хочу.

Я опускаю руки, и она делает еще один глубокий вдох.

— Почему бы тебе не принять ванну и не попытаться не думать об этом слишком много? Она не может тебя ненавидеть. Она твоя лучшая подруга. Лена заботится о тебе. Она также очень умна, так что я не удивлюсь, если она догадалась.

На ее лице появляется небольшая улыбка, и это заставляет меня тоже улыбнуться. Вот она. Я встаю и протягиваю ей руку, шевеля пальцами. Она колеблется мгновение, миллион мыслей проносится в ее голове, прежде чем она кивает и берет мою руку. Ее прикосновение легкое, но оно все равно посылает искры по всему моему телу.

Так было всегда.

Я провожу нас в ванную и помогаю ей раздеться, следя за тем, чтобы мы делали все в ее темпе. Она осторожно опускается в воду, которая все еще течет. Я добавляю немного мыла и бомбочку для ванны, чтобы сделать воду красивой. Она молчит все это время, погрузившись в свои мысли, пока я вовремя выключаю воду, чтобы она не перелилась через бортик ванны.

Она откидывает голову назад и закрывает глаза. Несколько слезинок все еще капают и стекают по ее щекам. Она такая красивая, что мне больно видеть ее такой. Я вспоминаю, как в прошлый раз она приехала ко мне, и я набрал для нее ванну. Я старался изо всех сил, чтобы она чувствовала себя лучше.

Я наклоняюсь и зачесываю прядь волос за ухо, и ее глаза распахиваются, а на лице появляется небольшая улыбка.

— Спасибо, — шепчет она.

Я киваю, не желая ничего говорить, чтобы не испортить момент. Кажется, ей больше всего нравится, когда она может побыть одна в своей голове и обдумать все таким образом. Я больше склонен к тому, чтобы все обсудить и найти решение, но я знаю, что все мы разные. Ей нравится, когда она находится в гармонии со своими эмоциями, прежде чем принять решение.

Это то, что меня в ней восхищает. Ей нравится тратить время на размышления, прежде чем действовать. У меня сердце замирает при мысли о том, что она хочет найти выход из этой ситуации. Это не проблема, которую можно решить, но мы должны пройти через это.

Вместе.

И тогда я понимаю, что эта женщина вызывает у меня желание сделать все возможное, чтобы ей было лучше. Если ей нужно подумать в одиночестве, я оставлю ее в покое. Если она хочет поговорить об этом, я буду ее слушать. Если она захочет покончить с этим, я с болью уйду. Даже если в итоге мне будет больно, мне все равно. Лишь бы она получила то, чего хочет и в чем, в конечном счете, нуждается. А если я не тот, кто ей нужен, то я не стану стоять у нее на пути. Я не стану разрушать ее. Она заслуживает большего.

— Эй, — бормочет она, отрывая меня от моих мыслей. Некоторое время я смотрел на стены ванной комнаты, погрузившись в свои мысли. Я ловлю ее взгляд.

— Все в порядке?

Я киваю, проводя рукой по бороде.

— Да, детка. Все в порядке. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я не буду стоять у тебя на пути, хорошо?

— Ты… — начала она, но потом покачала головой. — Ты ничему не мешаешь. Почему ты так думаешь?

Она приподнимается в ванне, принимая более удобное сидячее положение: вода плещется вокруг нее, а волосы скользят по мокрому телу. Ее грудь лишь наполовину прикрыта водой, и я снова перевожу взгляд на нее.

— Элиана, наш пузырь вот-вот лопнет. Похоже, это уже произошло с Леной. Она знает, и пройдет совсем немного времени, прежде чем она кому-то расскажет. Или кто-то еще узнает.

Она покачала головой. — Со мной она бы так не поступила.

— Так почему же ты тогда не рассказала ей о нас? Должна же быть причина.

Между нами повисает тишина. Я хочу, чтобы она сказала что-нибудь, что угодно, но вместо этого она смотрит куда угодно, только не на меня. Она поднимает руки из воды и ковыряется в ногтях. Я протягиваю руку и нажимаю ладонью на ее руки, и она замирает. Я смотрю на нее с еще большей свирепостью, и она глотает воздух. Ее глаза наполняются слезами, и у меня щемит в груди.

— Я доверяю ей, но на карту поставлено так много. Моя жизненная ситуация, тот факт, что ты старше меня почти на два десятка лет, мои отношения с отцом, мои оценки с Лорой и твоя работа.

Она обязательно указывает на последний факт.

Я ухмыляюсь.

— Мне нравится, что ты сделала самый заметный акцент на моей работе, а не на том, что я старше тебя почти на два десятка лет.

Она хмыкает и вздыхает, но я не упускаю намека на улыбку, которая загибается на кончиках ее губ. Я сжимаю ее руки под своими, и она делает несколько глубоких вдохов.

— Встреться с ней завтра и выясни, что произошло. Как она узнала, а потом поговори с ней. Она поймет. Остальное мы выясним вместе.

Она долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть. — Хорошо, вместе.

— Juntos30, — повторяю я, трижды сжимая ее руки.

Не знаю, зачем я это делаю, но, возможно, это