– Мы ждем только твоего возлюбленного. Думаю, он должен видеть, как я отниму у тебя душу.

Нет! Я не боялась смерти, зато боялась вечности в плену. Нельзя, чтобы он запер меня там! Нельзя…

– Хочешь убить человека на глазах у того, кто казнит тебя за это?

Голос бога.

Шепот смерти.

Ночь затихла. Только напряженная тишина заставила меня понять, что битва, вероятно, все еще бушевала вокруг нас – до сих пор.

Янус сердито хмыкнул. Он схватил меня за горло, встал и притянул к своей груди. Обессиленная, я цеплялась за его руку – слишком слабая, чтобы вырваться. Слишком слабая, чтобы не позволить ему прислонить свою голову к моей, как будто мы пара влюбленных. Слишком слабая, чтобы выцарапать с его лица улыбочку, которую чувствовала у себя на щеке.

– Что привело тебя в мой город, Танатос?

Сейчас я увидела его, мрачного бога смерти. Он стал центром и причиной застывшего от страха сражения. Безжизненные тела павших окружали его, словно дурное знамение. Те, кто еще был жив, боялись вздохнуть. Как друзья, так и враги. Их взгляды сосредоточились на нем – на демоне, который в тот момент вытаскивал свой светящийся золотом клинок. Танатос изменил расстановку сил. Никто не выступит против него.

– Мне кажется, тебе это отлично известно, Янус.

Холодная констатация факта – без угрозы, без страха. Как будто он ни в чем из этого не нуждался.

Янус оцепенел.

– Я член Верховного Совета и приказываю тебе убраться из моих владений, – прошипел он. – За неповиновение я велю сжечь твое сердце.

Танатос жутко улыбнулся:

– Можешь попробовать. Если убьешь девчонку в моем присутствии, даже это тебя не спасет.

– Собираешься пойти против меня? – от Януса исходил запах дыма и крови. – Без доказательств, подтверждающих твои нелепые заблуждения?

Воздух начал потрескивать. Ужас Рима могущественен. Настолько могущественен, что даже бог смерти медлил.

В этот миг ночную улицу сотряс беззвучный взрыв. Черный свет смешался с тенями и выпустил еще одного демона – светловолосого охваченного жгучей жаждой крови и горько-сладким грехом. Языки пламени бегали по его телу, не причиняя вреда ни коже, ни одежде. Никогда прежде Бел не выглядел настолько злобным, бесчеловечным, и никогда прежде это не волновало меня в меньшей степени. Его появление слегка отогнало холод внутри меня.

Бездонно-черные глаза Бела невозмутимо скользнули по представшей перед ним сцене. Они не выражали ни капли удивления, лишь бессмертную надменность. У него на лице заиграла ехидная ухмылка.

– Встречаются как-то на улице убийца, бог смерти и дьявол – звучит как начало плохой шутки, которая могла бы мне понравиться. – Бархатисто-мягкий тон, и тем не менее каждый звук излучал чистейшую опасность. – Итак? Вы уже начали свою маленькую войну богов, или мне можно присоединиться к игре?

Танатос издал тихий рык. Пальцы Януса сильнее впились мне в горло. Ничто из этого, казалось бы, Бела не интересовало, однако ласковый голос, возникший у меня в голове, обличал обманчивость его равнодушия.

«Не делай глупостей! Я вытащу тебя отсюда».

Это я не должна делать глупостей? В данный момент я не способна вообще ничего делать. Без жестоких объятий Януса у меня, скорее всего, подогнулись бы ноги.

Янус повернулся к Танатосу:

– Белиал уничтожил мой дворец и хотел похитить мою рабыню, – сказал он властным тоном. – Так что исполняй свой долг, брахион. Прогони этого типа из моего города и предъяви ему обвинение перед Верховным Советом.

Я видела по Танатосу, как сильно его покоробило от этого приказа, но, очевидно, он просто не имел права его проигнорировать.

– Это правда? – выдавил из себя он и наградил Бела суровым взглядом.

Тот выдержал его, не проявляя совершенно никакой обеспокоенности.

– Я не вижу здесь рабынь, – заявил он. – А ты видишь тут рабыню, Танатос?

Выражение лица у бога смерти помрачнело, когда он сообразил, что Бел в курсе нашего сотрудничества и теперь давил на него этим.

Складывалось такое впечатление, будто сильнее всего Танатосу хотелось заколоть двух других демонов. Однако затем он настойчиво вытянул руку в мою сторону.

– Отдай мне девчонку. Я отыщу правду в ее памяти.

Умный ход, но Янус только рассмеялся.

– О нет, Аврора принадлежит мне. Она никуда не пойдет, пока Бел не преклонит передо мной колено и официально не признает членом Верховного Совета.

И потом тоже нет. В этом я была уверена.

– Такого не будет, – весело ответил Бел. – Коленопреклонение – это не мое. Случалось у меня как-то в прошлом, знаешь…

Я почувствовала на ключице холодный металл. У Януса не хватало терпения на шуточки Бела.

– До рассвета у тебя, может, и осталась пара часов, но у меня Аврора и твой клинок, – процедил он. – Теперь ты не сумеешь выиграть спор. Поэтому будь послушным неудачником и встань на колени!

Последние слова прогремели как гром в ночи.

Вечная улыбка Бела застыла.

– Да пошел ты. – У него в руке возник медный предмет. Колдовской ларец. – Угадай, кто нашел то, что у тебя украли!

Обстановка переменилась, и вдруг все стало происходить одновременно. На лице Танатоса появилась сумасшедшая ухмылка. Наконец он получил доказательство, чтобы приговорить Януса. Брахион двинулся вперед. Сила Януса взметнулась вверх. Земля задрожала. Брусчатка треснула, и из-под земли выросла стена из чистой серебристой магии. Она отгородила от нас Танатоса. Отгородила любопытных – тех, кто выжил в бою. А после того высоко у нас над головами сомкнулась мерцающим куполом ночь. Она походила на щит Грим, только больше, мощнее, совершенно непрозрачная. Янус изолировал нас. Нас и Бела, который не пошевелился и даже глазом не моргнул. Вероятно, он не только остался равнодушен к магическому барьеру, но ничего другого от Януса и не ожидал.

– Так и знал, что ты предпочтешь обсудить это дело без нежелательных свидетелей, – сухо прокомментировал он.

Меня захлестнуло нехорошее предчувствие. Тут нечего обсуждать. Бел должен передать Колдовской ларец Танатосу. Не больше и не меньше.

– Чего ты хочешь? – задал вопрос Янус. Голос его прозвучал резко, как удар плетью, и тем не менее в нем слышался намек на беспокойство. Я ощущала его напряжение всем своим существом.

Бел пожал плечами:

– Мальту и девушку.

Я ахнула.

Его требование повергло меня в такой ужас, что в конечности вдруг опять возвратилась жизнь, а вместе с ней и боль. От слез сдавило горло – сильнее, чем могла бы рука Януса.

«Ты не имеешь права так поступать! – закричала я на этого проклятого дьявола. – Януса нужно остановить!»