К сожалению, сам глава семейства Шепелевых постоянно был чем-то занят, за все визиты только раз получилось застать его в усадьбе, да и то князь быстро поздоровался и тут же удалился, сославшись на некие неотложные дела.

Марии Сергеевне было очень любопытно, чем же так занят князь, что не может выделить время на гостей. И ладно бы гостей, но и сама княгиня Дарья Александровна в приватном разговоре в порыве души тоже жаловалась на недостаток внимания со стороны мужа.

И наследник, младший Шепелев, тоже куда-то запропал. Как ни старались Мария с Лизонькой разговорить подруг, но сёстры княжича больше отмалчивались или отделывались незнанием. Подобная таинственность сильно интриговала Удомскую, толкала её на необдуманные поступки в виде настойчивых расспросов, заставляла снова и снова велеть закладывать экипаж и ехать в гости к соседям.

От этих постоянных разъездов коляска совсем было развалилась, но добрая соседка, видя такую беду, соблаговолила помочь, походатайствовала перед мужем и получила разрешение произвести скорый ремонт экипажа в своих мастерских. На время ремонта Марии Сергеевне была выделена карета Шепелевых. Мария Сергеевна для приличия немного поотнекивалась да и согласилась. Ведь это ещё одна причина, по которой можно чаще бывать у соседей.

А потом она увидела летящий по небу самолёт! И даже велела остановить карету, чтобы спокойно рассмотреть диковинную тарахтящую птицу.

Княгиня быстро сопоставляла в голове факты. И всё вставало на свои места. И постоянные отлучки по каким-то своим делам старшего князя, и его частые поездки в город, этот несносный управляющий с его грязными руками, после которого пришлось приказать отмыть всю карету. И даже отсутствие младшего Шепелева прекрасно ложилось в выстроенную теорию. Ведь дочери ещё тогда уверяли, что деревянным планером управлял именно младший княжич. Вспомнилось, каким злым и раздражённым выглядел младший Катыков, когда с Сержем и дочерьми вернулся в усадьбу с пикника. А она тогда не поверила, позже специально расспросила Дарью Александровну, так ли это. И получила утвердительный ответ к её полному удивлению. И недавно сгоревший сарай с последующей пропажей Жоржа, и добровольное заточение Сержа в своей комнате теперь тоже становились понятным.

Мария Сергеевна проводила глазами летящий над лугами самолётик, проследила, куда именно он полетел, и задумалась… Пожалела, что в эту поездку дочери остались дома, приказала разворачивать лошадей и ехать в имение Шепелевых. Нельзя было пропустить такое нерядовое событие…

* * *

Отец сдержал своё слово, собственноручно написал текст телеграммы. Ну и приказал управляющему отправить кого-нибудь потолковее в город, телеграфировать Паньшину о срочном вызове.

Поговорили с ним и о моём предложении о приобретении участка под строительство небольшого заводика. Здесь пришлось поспорить. Сначала отец намеревался удовлетвориться получением очередной привилегии и начал меня убеждать:

— Пойми, Николай, у тебя этих привилегий уже столько, что если с каждой будет по рублю в месяц капать, то ведро накапает! Зачем тебе вешать на себя лишние хлопоты? Ты просто не знаешь, что такое грамотно наладить производство! Это же нужно подобрать подходящее место, чтобы и дорога была, и рабочим было легко добираться. Ты же наверняка какие-то станки захочешь поставить, а это потребует электричества! Опять же столярные мастерские рядом с кузнечными не поставишь, не позволят. Из этого следует, что участок понадобится большой. Ты хоть представляешь, сколько на всё это дело может понадобиться денег?

— Нет, не представляю, — не стал спорить. — Знаю только одно. Свои самолёты лучше строить в собственных мастерских. Тогда и качество будет хорошее, и выгода больше получится.

— Насчёт качества согласен, а с выгодой нужно садиться и считать. И даже если это на самом деле будет настолько выгодно, то я пока не готов свои собственные средства вкладывать в незнакомое дело. Ты можешь дать гарантию того, что эти твои самолёты будут хорошо продаваться? Я вот думаю, что мало кто их будет покупать.

Отец посмотрел на меня, вздохнул и попытался смягчить свою резкость:

— Ты не думай, что я не желаю тебя поддерживать. Мне нужно, чтобы ты на жизнь смотрел с реальных позиций, а не витал в своих облаках. Понимаешь? А насчёт продаж я сужу по автомобилям. Их ведь на самом деле сейчас мало кто покупает. Не задумывался, по какой причине?

В ответ помотал головой. А и вправду, почему?

— Да потому, что с автомобилями хлопот больше!

— Да как же больше? — воскликнул, не выдержал такого несправедливого обвинения. — Что там конюшня, что тут гараж. Там сено и ячмень, тут бензин и масло. Одинаково, вроде?

— Но ты не учитываешь инерции мышления людей. Они веками привыкли на лошадках перемещаться, где всё знакомо, налажено, где понятно, что и как делать. А тут новое, неизвестное, дурно пахнущее и, к тому же, пожароопасное!

— А то сено не горит, — пробормотал лишь из одного чувства противоречия. Так-то отец прав, косность мышления никуда не делась. Всё новое трудно и долго приживается.

— Ещё как горит, тут ты прав. Но машин от этого больше не продают. Ты редко бывал в столице, поэтому не знаешь, как мало автомобилей ездит по улицам. А самолётов будут покупать ещё меньше. Разоримся, сын!

— Не разоримся! Мы же не будем в одно самолётостроение упираться! Наладим производство хозяйственной мелочёвки, подберём наиболее ликвидное из моих привилегий. Выйдем на самоокупаемость, никуда не денемся. А самолёты можно предложить военным.

— Тут ты прав. Если получить военный заказ, то… — отец спохватился. — А тебе это зачем нужно? Или ты передумал поступать в училище и решил стать промышленником?

— Мал я ещё для промышленника, — успокоил отца. — И в училище поеду. Отучусь, стану офицером, а там будет видно, куда дальше идти.

— Слышу речи не мальчика, но мужа, — довольно улыбнулся отец. — Ладно, насчёт приобретения земли я подумаю, посоветуюсь в Паньшиным, послушаю, что он на это скажет. Всё-таки отстал я от столичной жизни, перестал следить за происходящими в ней событиями. Может быть, тебя уже кто-нибудь опередил с твоими самолётами!

— Не опередил, не радуйся, — улыбнулся в ответ. И предложил ехидным таким голосом. — Кстати, ты со мной полетать не хочешь? А то я сейчас ещё разок намереваюсь в небо подняться!

— А и полетели. С превеликим удовольствием! Только Дарье Александровне говорить не будем, договорились?

— Договорились…

Отец, словно маленький, осторожно приоткрыл дверь. Поморщился, когда та еле слышно скрипнула, высунул голову в холл, осмотрелся и только тогда выскользнул из кабинета. Поманил меня следом за