Глава 23

Поездка домой была наполнена напряжением. Аякс так крепко сжимал руль, что были видны вены на его предплечьях. Мои колени подогнулись, а дыхание стало прерывистым. Он превысил скорость, и я отвела от него взгляд, сосредоточившись на своём бешеном сердцебиении и полной луне, мерцающей в ночи.

У нас было ограниченное время, чтобы полностью отдаться друг другу, наперегонки с реальностью. Именно это мы и сделали, как только переступили порог главного входа. Мир погрузился в тишину, уступая нам сцену. Мы даже не потрудились включить свет, прижавшись губами друг к другу и переплетя языки. Мы сбросили коробки на пол, и я врезалась в стену, руки Аякса схватили мои.

Я обхватила ногами его торс, а его руки блуждали по моему телу, как будто они всегда были там, прежде чем он поднял меня. У нас была назначена дата окончания — наш контракт заканчивался завтра, и мы оба уезжали — но сегодня вечером это не имело значения. Второстепенный персонаж заслужил одну ночь, притворяясь героем. Одна ночь вожделения и ничего больше.

Я соберу осколки своего разбитого сердца с земли завтра, но не сегодня.

— Спальня или студия? — прорычал он между поцелуями.

— Студия, — я снова прижалась губами к его губам, и он перенес меня в свою вселенную.

Мы скоординировали командные усилия: он повернул ручку, а я пинком распахнула дверь, продолжая поцелуй, исследуя друг друга, как будто это была целая вселенная. Он провёл меня по своей студии, и я позаботилась о том, чтобы скульптуры и картины не упали при нашем контакте.

— Забудь про них, мне всё равно, — выдохнул он по — звериному грубо, в то время как несколько банок с краской упали.

Я негромко рассмеялась, и он поставил меня на подиум, где я позировала для него.

— Подожди минутку, — прошептали мне его губы, шелест его дыхания заставил моё сердце подпрыгнуть, пропустив несколько ударов.

Он оставил меня одну в полутени, и посреди тишины одним резким движением сорвал занавеску, закрывавшую эркерное окно. Я зажала рот рукой. Спектр намеренно разрушал свою собственную студию, устроив беспорядок, и всё же он все ещё находил в себе силы сделать что — нибудь нежное, например, использовать занавеску в качестве одеяла на полу.

Полная луна и садовые фонари освещали пространство полуночно — голубыми лучами, когда Аякс пригласил меня присоединиться к нему в темном вальсе, который мы начали, его пристальный взгляд заставил меня почувствовать себя произведением искусства, от которого он не может отвести глаз. Я на мгновение заколебалась: я не была девственницей, но с ним я чувствовала себя обнаженной так, как никогда раньше. Я обнажала свои недостатки.

Его брови почти инстинктивно сдвинулись.

— Ты не хочешь.

— Я очень сильно этого хочу — вот почему я напугана. Прошло много времени, и ты — это ты, а я — это я, — это не имело смысла, но я имела в виду, что смысл, стоящий за этим, был намного более болезненным, чем с другими мужчинами. — Но это всего лишь секс. В этом нет ничего особенного.

— Забудь о других мужчинах, — он развернул меня к себе, и когда его губы снова встретились с моими, он рассеял всё.

Его умелые пальцы прошлись под моим платьем к ноге в лёгкой ласке. Они поднимались всё выше и выше, пока не наткнулись на мои трусики. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, когда он продолжил свой путь к внутренней стороне моего бедра. Он остановился на мгновение, его глаза искали мои, прежде чем он достиг того, чего я от него хотела.

Он погладил меня поверх трусиков призрачным прикосновением. Он дразнил меня, и я качнула бедрами вперёд. Один из его пальцев скользнул под мои трусики, и он встретил мою влажность, на его губах появилась тонкая линия, прежде чем он убрал пальцы, оставив меня разочарованной.

— Это… — он сжал мои трусики в своей хватке и потянул их вверх, посылая восхитительное трение к моему клитору. Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон. — Это не просто секс, — продолжил он мучительные трения. — Это более собственническое и интимное. Секс не заставляет моё сердце бушевать от потребности трахнуть каждый дюйм твоего тела и попробовать тебя на вкус, пока у тебя не перехватит дыхание. Так что нет, Аврора, заниматься сексом — пресно, скучно, и без чувств, а у нас всё не так.

И мне было жарко. Обжигающе жарко. Я грела желанием. Я много писала о сексе, но никогда в своей жизни я не доходила до такого состояния тоски, потребности столкнуться с чьей — то душой и, в другом, менее поэтичном смысле, до потребности быть опустошенной. Сразу после этого заявления он порвал мои трусики. Он, блядь, порвал их. Воспоминание о моём нижнем белье оказалось у моих ног, и я обнажилась для него.

— Я куплю тебе ещё десять таких, — добавил он, как будто мог прочитать мои мысли по моим горящим глазам. — На самом деле, я даже не уверен, что они тебе ещё понадобятся рядом со мной. Они не отдают тебе должного.

— Ты оскорбляешь моё нижнее бельё? — ахнула я, моё остроумие было на месте. Я не носила бабушкино бельё. Я носила распутное бельё, как любой хороший респектабельный злодей.

— Они были на моём пути, — его голос, медленный и смертоносный, заставил мой клитор запульсировать.

— Твоём пути? — я приподняла бровь.

— Моём… — он растянул это слово так же сильно, как растянул удовольствие, когда его пальцы гладили мои влажные половые губы. Его челюсть напряглась, и он поднес один из своих пальцев к губам, бесстыдно пробуя меня на вкус. — Пути, — закончил он.

Он расстегнул пиджак и сбросил его с убийственным спокойствием, его рубашка плотно облегала мускулы греческого воина. Когда он поправлял манжеты, его глаза встретились с моими.

— Не могла бы ты раздеться для меня, Аврора? — его голос сохранял свою обычную сухость и контроль, в то время как тёмные глаза выдавали охвативший его голод. — Я хочу взять тебя полностью.

Он повернул зеркало рядом с собой в мою сторону, словно надеясь увидеть меня со всех сторон одновременно. Он стоял позади меня, моя спина касалась его торса, и я чувствовала, как пульсирует его твёрдый член за моими ягодицами. Несмотря на сказочное платье, я была похожа на животное с раскрасневшимися щеками. Он расстегнул молнию на моём платье, и его греховные губы коснулись моей шеи. Его кончики пальцев коснулись ложбинки между