Тут хлопнула входная дверь, и почти в ту же секунду в кабинет влетел Крон, за ним вбежал Лир. И оба застыли в проходе, с изумлением разглядывая поле битвы.

— Мы что, опоздали? Ты уже всех убила? Спасать некого? — хихикнул дракон, с восхищением показав мне большой палец и опасливо покосившись на угрожающе повисшую рядом с ним сковородку.

Крон же, подлетев к зафиксированному между котиков телу брата, почти секунду пыжился, раздуваясь как воздушный шарик, а потом сел на пол и принялся смеяться. Громко, заливисто, вот только при этом так и тянуло ему на голову ведро воды вылить, чтобы успокоился.

По-моему, мы с липерболией довели моего мужа до истерики. Болезный он у меня, конечно… но ведь привыкла уже! Родной ведь!

— Не переживай, мы тебя обязательно вылечим, — искренне пообещала я Крону, после чего тот зашелся кашлем, а потом, отдышавшись, наконец-то успокоился.

Глава 53

— А ведь я почти поверил, что это Трэнтриэль, — с озабоченным недоумением протянул Крон, глядя на зажатого между двух пушистых котиков брата. — Интересно, как он сумел сбежать из клиники?

Скептически поджав губы, я пожала плечами. Ответ на этот вопрос мог знать только покореженный озверевшим кустарником фейский сноб.

— Надо бы привести его в чувство, — проворчал мой эльфик с отчетливо слышным сомнением в голосе.

От превращения мужа обратно в разумного зануду мне сразу стало легче, а то истерический хохот вместо привычного брюзжания очень напрягал. Сразу как-то боязно становилось за здоровье супруга.

— Не уверена. — Я скептически покосилась сначала на Крона, потом на безжизненную тушку нового родственника. Затем перевела взгляд на стоящего в дверях кабинета Лира. Липерболия очень выразительно помахивала рядом с ним сковородкой, не желая пропускать дальше, и дракон предпочел не рисковать. Валяющийся на полу полудохлик как бы намекал, что даму лучше не злить, даже если она дерево.

— Прочухается и начнет опять гадости творить, — буркнула я, хотя это и так всем было понятно. — Надо сначала его обезмагичить, а уже потом оживлять. Или не надо. — Прошептав последнюю фразу, я покосилась на вьющиеся вокруг нас лианы. — У моей спасительницы на него планы. — Вот уж об этом никто, кроме меня, не догадывался. И лица у крылатых товарищей после такой новости смешно вытянулись от удивления.

— Боюсь представить, зачем он ей… — озабоченно хмыкнул Крон. — И Трэнтриэль не одобрит, если я брата в качестве игрушки липерболии отдам.

Лианы угрожающе заизгибались, мой фей тут же взмыл повыше, под потолок, и оттуда принялся наводить в кабинете порядок. Такое ощущение, что уборка и готовка его успокаивали и помогали сосредоточиться.

— Все в порядке! — тут же успокоила я возмущенное растение. — Отдаст он, никуда не денется. Но сначала нам надо гада допросить и выяснить, куда он спрятал колечко. Красивое такое… с камушком, блестящим, голубеньким…

Я только увлеклась, расписывая прелести украденного у нас кольца, как одна из лиан смущенно выползла из-под уже восстановленного стола, а на ее кончике сверкала наша потеря. Наверное, выпала из кармана фейского злыдня, пока тот от ударов сковородки подпрыгивал.

Положив кольцо на пол, ветка тут же обвилась вокруг двух колец от брелка, настойчиво давая понять, что готова меняться, но не собирается уступать нам свою игрушку. Само собой, Крон тут же схватил свою прелесть, хотя отдавать дереву брата по-прежнему не горел желанием.

— Его сначала надо вылечить и лишить магии, — медленно и громко, как обычно бабушки говорят с иностранцами, четко выговаривая каждое слово, принялась убеждать я настырную клептоманку. — Иначе он умрет и станет плохо пахнуть или вырвется и сделает тебе больно.

На мои последние слова липерболия от души широко взмахнула своим чугунным оружием, чуть не снеся порхающего под потолком Крона и не прибив стоящего у двери Лира.

— А если не успеешь? Он ведь сильный маг! — продолжила я запугивать растение.

Все же по уровню воинственности чернодырное дерево очень напоминало мою внутреннюю жабу. Все проблемы решаются просто — скалкой, сковородкой, битой по голове…

Тут из-за стеллажа выползла новая ветка с яркой красновато-желтой колбочкой, украшенной какими-то непонятными надписями или росписями. Крон, едва заметив это явление, издал странный звук, очень похожий на «...ядь». И тут же практически телепортировался из кабинета, прихватив с собой и меня. Я вылевитировала с его помощью на бешеной скорости, чуть не сбив дракона, и остановилась только в коридорчике, ведущем на кухню.

— Это антимагический порошок. Единственный действующий образец, потому что создавший его алхимик погиб, а успешный результат пропал… теперь понятно куда! — Я впервые видела своего мужа практически в панике. — Щепотка этой дряни, и все… Магия испаряется, даже если ты магическое существо!

— Эй, можете возвращаться. Я договорился с этим кустом и… — раздался из кабинета голос Лира, а потом послышался смачный хлопок, словно кто-то шлепнул сковородкой по чьей-то заднице.

— Не куст? Ладно, дерево! Что, и не дерево?! А кто тогда? Да иди ты!

Каждая фраза дракона прерывалась смачным шлепком. Зато после последней наступила загадочная пауза, так что мы оба, и я, и Крон, рванули в кабинет, чтобы полюбоваться на короткое слово, написанное на полу моим несмывающимся маркером. Слово было на застеллажном, но Лир, которому явно понравилось получать по заднице, с изумлением, неверяще выкрикнул:

— Энт?! Ты — энт?!

Понятное дело, ему тут же прилетело сковородой по мягкому месту.

— Ладно, извини! — У меня только рот от изумления не открылся, когда рыжий грубиян без всяких кривляний попросил у липерболии прощения. — Мне отдали эту дрянь, которую вы так боитесь. — И Лир потряс перед нами почти полностью спрятавшейся в его кулаке колбочкой. — Что с ней теперь делать-то?!

— Посыпь ще-пот-ку на Грэнтриэля! — скомандовал Крон, плавно отлетая все ближе и ближе к выходу. — Ще-пот-ку! — по складам повторил он. — И постарайся ее не вдыхать на всякий случай.

— Ладно, понял. Проваливайте. Сейчас обезмагичу твоего братца лет так на двести — триста.

Под эту успокоительную речь Крон выпорхнул прочь, утянув меня за собой, хотя бы уже не с такой бешеной скоростью.

— Теперь многое становится понятнее.