— О’кей, насколько меньшим? — глядя на меня, спросил избранный президент.

— Вам решать, сэр, — сказал я, — но, я полагал, нам вдвоем.

Вмешался Райс Прибус: «Как насчет меня и избранного вице-президента?»

— Без проблем, сэр, — ответил я, поворачиваясь к избранному президенту. — Решать целиком вам. Я просто не хотел бы делать это большим составом.

— Не знаю, знал ли Трамп, что я собирался сказать, но избранный президент махнул Прибусу рукой и затем указал на меня. — «Только мы вдвоем. Всем спасибо».

Группа пожала посетителям руки, и все разошлись. У меня в голове звенели слова Джея Джонсона: «Джим, пожалуйста, будь осторожен. Будь очень осторожен».

Мы молча подождали, пока все разойдутся. Когда мы остались одни, избранный президент, отбросив комплименты, заговорил первым. «У тебя был адский год», — сказал он, добавив, что я «достойно» справился с расследованием электронной почты, и что у меня была «хорошая репутация». Это было мило с его стороны, и в его голосе, казалось, звучала истинная забота и признательность. Я с натянутой улыбкой кивнул в знак благодарности. Он сказал, что люди из ФБР «действительно такие как ты» и выразил надежду, что я останусь директором.

Я ответил: «Я так и собираюсь, сэр».

Хотя могло показаться вежливым или очевидным сказать избранному президенту в ответ что-нибудь приятное, я не поблагодарил его за эти слова, потому что у меня уже была эта работа, на оговоренный десятилетний срок, и я не хотел, чтобы выглядело так, словно мне было необходимо снова представлять свою кандидатуру. Фактически, лишь однажды в истории Бюро директора ФБР уволили до истечения его срока — когда в 1993 году Билл Клинтон без труда снял Уильяма Сешнса из-за утверждений о серьезных этических нарушениях. По иронии судьбы, человек, которым заменил его Клинтон, Луис Фрих, оказался занозой в теле администрации, когда проявил настойчивость в расследованиях предполагаемых преступлений администрации.

После того, как Трамп закончил свой длившийся около минуты вступительный монолог, я разъяснил характер материала, который собирался обсудить, и почему мы считаем важным, чтобы он знал о нем. Затем я начал резюмировать обвинение досье, что он в 2013 году в Москве был в отеле с проститутками, и что русские засняли этот эпизод. Я не упомянул то конкретное утверждение в досье — что проститутки мочились друг на друга на той самой кровати, на которой когда-то спали президент Обама и Первая леди, в качестве способа испачкать кровать. Я подумал, что для того, чтобы проинформировать его о материале, подробности не имели значения. Он и без того был достаточно странным. Когда я говорил, у меня было странное ощущение нахождения вне тела, словно я со стороны наблюдаю, как говорю с новым президентом о проститутках в России. Я не успел закончить, как Трамп пренебрежительным тоном резко оборвал. Ему не терпелось выразить протест, что эти утверждения не являлись правдой.

Я пояснил, что не говорю, что ФБР верит в эти обвинения. Мы просто считаем, что важно, чтобы он знал, что они там были, и широко распространяются.

Я добавил, что одной из задач ФБР является защита президентства от любого рода принуждения, и неважно, правдивы или нет эти утверждения, ему было важно знать, что русские могут сказать подобное. Я подчеркнул, что мы не хотели скрывать от него эту информацию, особенно учитывая, что пресса собиралась сообщить об этом.

Он снова решительно отверг эти обвинения, спросив — полагаю, риторически — похож ли он на парня, нуждавшегося в услугах проституток.

Затем он принялся обсуждать дела, в которых женщины обвиняли его в сексуальных домогательствах, тему, которую я не поднимал. Он упомянул количество женщин, и, похоже, помнил их обвинения. Когда он принялся все сильнее и сильнее оправдываться, и разговор начал балансировать на грани катастрофы, я инстинктивно вытащил из сумки инструмент: «Мы не ведем расследования в отношении вас». Казалось, это его успокоило.

Мое дело было сделано, разговор окончен, мы пожали руки, и я покинул конференц-зал. Вся личная встреча заняла примерно пять минут, и теперь я уходил, возвращаясь тем же путем к заднему входу. Другие директора ушли вперед. Проходя по коридору, я миновал шедших в другую сторону двоих человек в зимних пальто. Один выглядел знакомым, но я продолжил идти. Проходя мимо меня, он окликнул: «Директор Коми?», и я остановился и обернулся. Джаред Кушнер представился, мы пожали руки, и я продолжил свой путь.

Я вышел через боковую дверь, сел в бронированный автомобиль и отправился в офис ФБР на Манхэттене, чтобы сделать то, что любил. Я этаж за этажом обходил кабинеты и кабинки ФБР, благодаря невероятных людей за их работу. После неприятного разговора мне это было просто необходимо, словно принять душ.

10 января, спустя четыре дня после встречи с Трампом, сетевое издание “BuzzFeed” полностью опубликовало тридцатипятистраничное досье, о котором я говорил Трампу. Статья начиналась так:

В данном досье содержатся взрывные — но непроверенные — утверждения, что российское правительство годами «культивировало, поддерживало и помогало» избранному президенту Дональду Трампу, а также собирало на него компрометирующую информацию, несколько недель циркулировавшие среди выборных должностных лиц, агентов разведки и журналистов. Это досье, представляющее собой записанную на протяжении месяцев коллекцию заметок, включая специфические, непроверенные и потенциально непроверяемые утверждения о контактах между помощниками Трампа и российскими оперативниками, а также графические утверждения о задокументированных русскими половых актах.

В ответ, избранный президент написал твит: «ФЕЙКОВЫЕ НОВОСТИ — ПОЛНЕЙШАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОХОТА НА ВЕДЬМ!»

На следующий день, 11 января, у меня состоялся еще один разговор с будущим президентом. За три года работы при президенте Обаме я никогда не говорил с ним по телефону, и лишь дважды разговаривал с ним лично наедине. И вот я, все еще находясь в администрации Обамы, стоял у окна своего кабинета в штаб-квартире ФБР, второй раз за пять дней лично беседуя с Дональдом Трампом. Держа телефон у уха, я видел, как внизу по темной Пенсильвания-авеню движутся автомобили. На другой стороне улицы оживленными кабинетами светилось Министерство юстиции. Помню, я посмотрел вправо-вверх на ярко освещенный Монумент Вашингтона. Я видел его, высоко возвышающимся над новым только что открытым на Пенсильвания-авеню в шаговой доступности от Белого дома отелем Трампа.

Избранный президент Трамп звонил из Нью-Йорка. Он начал звонок снова с похвал в мою сторону, что теперь выглядело скорее разговорным приемом, чем искренним выражением одобрения. Он добавил: «Я очень надеюсь, что ты собираешься остаться». Я снова заверил его,